Игорь Григорьян - Иллюзия

— Жаль, а я думал…

— Я знаю что вы думали. Вы хотели попросить меня взглянуть на бутылочки с краской чтобы узнать изменился ли цвет. Но не думаю что смогу вам в этом помочь, — акула, казалось, и сама была расстроена.

— Да, хотел.

Я было приуныл, но Агафья Тихоновна немного подумав, добавила:

— Однако, у акул, как впрочем и у некоторых других животных, например, у кошек, все-таки есть одно существенное отличие от человеческого зрения, не знаю только, поможет ли это нам.

— Что? Какое?

— Особенностью акульего глаза является наличие за сетчаткой специального слоя, который возвращает любой, сумевший проскользнуть незамеченным, лучик света обратно в сетчатку. Это своеобразное зеркало, отражающее назад необработанный свет. В результате чего ни один луч света, попадающий в глаз акулы, не останется без должного внимания и рассмотрения.

— Ух ты, — я в восхищении посмотрел на Агафью Тихоновну, — получается что вы не имеете слепых пятен?

— Да. Получается что я вижу гораздо острее человека, не говоря уже о том, что я вижу абсолютно все вокруг. Но не знаю, поможет ли это нам решить вопрос с цветом краски в бутылочках.

— Вы говорите, что это какой-то особый, напоминающий зеркало, слой?

— Да, именно зеркальный. Когда, шагая в темноте, вы видите сверкающие глаза кошки, это возвращается попавший на зеркальце за сетчаткой свет. Представляете теперь, сколько света проходит необработанным мимо сетчатки человека?

Я приблизился к Агафье Тихоновне вплотную и заглянул в черные, словно покрытые лаком глаза. Мое отражение было достаточно четким, но немного искаженным, закругленным по краям. Глянцевые, блестящие глаза акулы постепенно пропускали меня внутрь, позволяя увидеть их строение. Агафья Тихоновна тоже всматривалась в мои, широко распахнутые глаза, и ей казалось (а может быть и нет) что мой зрачок приобретает вертикальный, драконий разрез, одновременно окрашиваясь в блеклый, грязно-желтый цвет. Некоторое время мы просто привыкали к картине, открывшейся нашему, теперь уже новому взору и постепенно погружаясь в зеркала друг друга, все равно что сливались в одно, цельное существо с общими мыслями и желаниями.

Одновременно с кажущимся изменением облика моих глаз я начал слышать мысли Агафьи Тихоновны так же четко как и свои, и каково же было мое удивление, когда это оказались они же, словно отраженные в зеркале мои собственные мысли, плавно перетекающие между двумя отдельными существами, как между двумя зеркалами, и не встречающие на своем пути никаких физических преград.

Агафья Тихоновна первой очнулась от некоторого оцепенения, охватившего нас и мягко отстранила меня.

— Вы превращаетесь в дракона, тут и думать нечего.

— Это хорошо или плохо?

— Это закономерно и ожидаемо.

— Но что именно меня превращает?

— Ваше Сознание. Оно способно, конечно, и на большее, но и вы только в самом начале пути.

— И я смогу летать?

— Вы сможете все что угодно. Драконы — это высшие существа.

— Высшие?

— Высшие, но не как боги, ибо никаких богов нет, и вам это хорошо известно, а высшие в своем Сознании, высшие в способности понять, высшие во всех своих способностях и возможностях, высшие в своей свободе изменяться, высшие по своей Природе, ибо слившиеся с ней воедино. Вы превращаетесь в дракона, — Агафья Тихоновна опять наклонилась к Артаку и прошептала что-то ему на ухо, — вы, а значит и я сама, как неотъемлемая ваша часть, — она улыбнулась, — да будет так.

Артак внезапно изменил курс и направился к одной из красных, а если быть точнее, то инфракрасных горошин.

— Куда это мы?

— На солнце, — Агафья Тихоновна была явно довольна произведенным эффектом, — прямо на одно из нарисованных, но от этого не менее реальных солнц.

— Так подождите, подождите, — я было вяло запротестовал, но сам не мог понять против чего конкретно, — почему на солнце? Мы же летели в самый центр, в центральное сплетение!

— И мы летим уже достаточно долго, но не приблизились ни на шаг, вы заметили? Время играет с нами злую шутку, нам надо обдумать сложившуюся ситуацию и принять верное решение, — Агафья Тихоновна опять погладила Артака по шее, — да и нашему дракону нужен отдых.

— Но почему нам не приземлиться на ручку зонта? Вот она прямо под нами, — мне казалось что лететь на солнце, пусть и нарисованное, верх безрассудства, — смотрите, стоит только руку протянуть.

— Ручка зонта так же иллюзорна, и так же далека от нас, как ваши, пока еще не проявившиеся в полном объеме способности, — Агафья Тихоновна смотрела мне прямо в глаза, давая возможность заглянуть в ее голову и обменяться мыслями, — нам явно следует отдохнуть, подкрепиться и, кто знает, возможно, в последний раз отправиться в путешествие в том качестве, в котором мы находимся сейчас. Кто знает… — повторила Агафья Тихоновна и протянула мне рюкзак с светящимися изнутри красками.