Игорь Григорьян - Иллюзия

— Подумайте сами, ведь эта система связи во-первых — не должна быть видима глазу, ибо человек, как и животное — не марионетка на ниточках, а визуально самостоятельный объект. Во-вторых — эта система должна связывать всех, обладающих мозгом. Мозг, в свою очередь, выполняет функции антенны. Только мысли, по-другому никак.

— А что тогда делать с животными? Есть ли у них мысли? Я сейчас говорю не о развитых биологических формах, а например, о червяках или улитках. Или о морской звезде, вообще не имеющей мозга! — Агафья Тихоновна покачала головой, — ваша идея очень изящна, и скорее всего верна. Я подозреваю что проблема всего лишь в определениях. Что такое мысль? — она подняла плавник, — человек назвал мыслью процесс обработки информации в мозге. Низшие формы животных способны реагировать на внешнюю информацию только инстинктивно. Следует ли из этого, что инстинкты тоже можно назвать определенной мыслеформой? Если да, то в таком случае противоречий не возникает, более того, иногда мы можем наблюдать мысли воочию, — Агафья Тихоновна рассмеялась, — ведь схлопывание половинок раковины устрицы при грозящей ей опасности и будет ее мыслью.

— Наверное, да, — я невольно задумался, — я как-то не подумал о животных. А давайте упростим задачу, — я посмотрел на Агафью Тихоновну и убедился что она меня слушает, — давайте возьмем дерево на котором растут только люди. Тогда мы не будем путаться в понятиях.

— С удовольствием, — казалось, она была рада такой постановке задачи, — что же, тогда я могу с вами согласиться, эта невидимая связь в огромном организме людей и есть человеческая мысль, — она улыбнулась, — я бы, правда, еще добавила чувства. Тогда картина будет полной. Ведь чувства всегда рядом с мышлением. И возможно, их разъединение в человеческом теле искусственно.

— Конечно же, еще чувства! Мысли и чувства вполне подходят, — я с радостью потер ладоши, — что дальше?

— Дальше будем рассуждать, — Агафья Тихоновна встала и прошлась вокруг стола, — значит мы пришли к выводу, что само Сознание, после физической смерти отдельного человека никуда не девается, а просто распределяется между другими плодами этого дерева, а говоря проще, между людьми!

— И это может означать что смерть отдельного человека ничего не меняет, — я наморщил лоб, — то есть, если бы тот же Эйнштейн не додумался до своей теории относительности, или додумавшись, тут же скоропостижно скончался, то та же мысль посетила бы голову другого, подключенного к общей системе, человека.

— Да, вы абсолютно правы. А чью именно голову? Того, кто ближе всего на ветке? Вряд ли, — акула усмехнулась, — мне кажется, это дерево вообще не имеет таких понятий, как размер или расстояния. Мне кажется в этом дереве вся Жизнь происходит в каких-то других измерениях.

— Чью именно? — я повторил вопрос, — в чью именно? В ту голову, которая мыслит на той же частоте! Ибо мысль, даже одновременно поступившая сразу ко всем представителям рода человеческого, сможет быть прочитана лишь тем, чем мозг настроен на правильную, — я задумался над словом, которое хотел употребить, — на правильную, что ли, частоту… Как радиоприемник, например, в состоянии улавливать миллионы радиочастот, но транслирует он лишь то, но что настроен. Может быть точно также происходит и с людьми? Знание витает вокруг нас, но только тот, кто его ищет и настраивает свой мозг на прием, возможно только тот и получает определенную информацию? Точнее получает, как и все остальные, но расшифровать может лишь он один? И этот один, в конце концов, и получает результат.

— Ну что ж, это вполне вероятно. И чтобы завершить образ древа человеческого Разума, или организма под названием Человечество, надо лишь добавить, что оно, как и любая другая саморегулирующаяся система, должно четко следить за балансом всего на нем растущего, например, мальчиков и девочек, мужчин и женщин. Их должно быть примерно равное количество, чтобы продолжить плодоносить. Это объясняет и то, что после какой-либо разрушительной войны с многомиллионными жертвами, рождаются одни мальчишки, то есть те, чью нехватку испытывает система в данный момент.

— За балансом мальчиков и девочек, — я тихонько повторил про себя последние слова акулы, — а также гениев и безумцев…

— Эти характеристики уместны лишь в человеческом обществе, — Агафья Тихоновна прекрасно слышала меня, — а мы сейчас говорим об интеллекте другого уровня. Высшего от человека. В данном случае, думаю, мы вполне можем употребить это слово. Высшего, — повторила Агафья Тихоновна.