Сергей Яковлев - Советник на зиму

— Вы уже были советником?

— Нет. Я был бездомным.

— И вас не удивило такое внимание со стороны высокопоставленного лица? Ну хорошо. Перейдем к другому. На юбилее Потапа Степановича некий иностранец передал вам пакет. Что с этим пакетом было дальше?

— Я отдал его Маргарите Разумовне.

— Не говорила ли вам Касаткина, что Потап Степанович слишком стар, не справляется с обязанностями, что вы должны его заменить?

— Похожий разговор был, но немного в другом тоне. Что я мог бы со временем стать преемником. Сам я никогда этого не хотел.

— Больше вопросов нет. Я вполне удовлетворена ответами, — отчетливо произнесла Постила, наслаждаясь тем, как все ниже, словно под ударами плетки, склонялась к столу голова Потапа Степановича.

— Я тоже спрошу. — Павлыч перехватил инициативу. — Ты ведь не сам пакет-то отдал… Кому охота с заграничным подарком расставаться! Тебе кто-то велел. Кто?

— Не помню, — сказал Низговоров.

— Ну как же! — Павлыч опечалился. — А после еще клуб закрыли, где твоя краля плясала. Приятеля твоего волосатого из больницы выперли. Второго советника взяли, чтобы он вместо тебя к Кудряшову за деньгами бегал… Представляешь, если б деньги тебе достались! Кто всю эту хуетень затеял? Кто тебе фамилию поменял? Ты сам, что ли?..

Какое-то мгновение Низговоров, казалось, думал.

— Зачем вам это нужно? — спросил едва слышно, держась бледными от напряжения пальцами за край председательского стола.

— Как это — на хуя? — нарочно громко произнес злой шут, как будто повторяя за Низговоровым. — Чтобы правду, значит, и ничего акромя правды!..

— Но ведь никакой правды нет?.. Послушайте, вы все должны понять. Я виноват, как вы и представить себе не можете, но совсем не в том, за что меня судят. И — не вам судить. Может быть, Потапу Степановичу, но не вам!

Столь беспомощный аргумент вызвал дружный хохот. Смеялись даже те в задних рядах, кто почти ничего не расслышал. Всякий человек считает себя вправе судить других, для него это аксиома.

Упорство Низговорова уже не могло предотвратить катастрофу. Как раз влетел Щупатый с пакетом в руке, направился прямо к Маргарите Разумовне, пыхтя и отдуваясь, чтобы привлечь к себе внимание. Объявил на весь зал:

— Вот, велели передать! Подарок от Руслана.

Касаткина смешалась, не зная, как на это реагировать.

— Вас просто осыпают подарками! — ревниво вскрикнул губернатор. — Куда вы их только деваете?

— Господи, да забирайте все! — Маргарита Разумовна бухнула пакет с тяжелым предметом, по форме напоминающим бутылку, на стол прямо перед носом Потапа Степановича, прикрыла глаза платочком и кинулась вон.

Угораздило же ее так подыграть!

И в ту же секунду раздался властный крик Кокуриной:

— Пакет не трогать! Всем сидеть на местах!..

Впоследствии прокуратура установит и оповестит общественность через средства массовой информации, что это была не боевая граната, а всего лишь муляж, грубая подделка с деревянной ручкой, предназначенная для тренировок школьников на уроках физкультуры. Но это уже не будет иметь никакого значения. Пока Кокурина с Павлычем обезвреживали и надлежащим образом оформляли подозрительный предмет, Потап Степанович застыл с выражением обиды на лице. Только слезы текли из выцветших глаз c неподвижными точечками зрачков, тотчас впитываясь рыхлой старческой кожей. Не шевельнулся он и после, когда опасность миновала и перепуганная публика вернулась на места. Его безуспешно пытались привести в чувство. Дима несколько раз с силой встряхнул губернатора за плечи: он не мог позволить старику слинять просто так, не вернув должок. Павлыч зачем-то наклонился за спинкой стула Потапа Степановича, шумно втянул носом воздух.

— Фу-у-у!.. Сладчайшее благоухание.

Весть о случившемся мгновенно дошла до Маргариты Разумовны. Та вернулась в зал подтянутая, вновь уверенная в себе, как будто и не было между нею и Потапом Степановичем размолвки (человек внимательный, вроде Низговорова, легко бы догадался, чего это ей стоило, — но Низговоров в те минуты пребывал в горячечном бреду, ничего не замечал), решительно протиснулась через плотный круг обступивших губернатора людей.

— Потап Степанович, вам плохо? — звенел в гробовой тишине ее голос. — Держитесь, сейчас придет врач. Все наладится, Потап Степанович! Вы еще нами покомандуете! Все будет хорошо!..

Родные звуки вывели губернатора из коматозного оцепенения. Он криво ухмыльнулся, попытался что-то сказать. Несколько раз медленно, с трудом повторено было непонятное слово «ветник», затем как будто «ша-ветник».