Игорь Смирнов - Записки падающего

— А-а!.. Сейчас, сейчас… — она отпустила меня, но не надолго. Хлопнула дверью и тут же навалилась сзади, со спины: — Нет, ну какой же ты стал большой!.. Ух! — я стоял столбом (как иногда вспышки внимания больших собак пережидают); столбом-то столбом, да не совсем неподвижным: осторожно пытался повернуться вокруг своей оси и, вообще, объятия Лидины ослабить, — а она, видно, почувствовала. Шлёпнула меня по заднице. Легонько так, можно сказать, по-родственному. Но и я в этот момент сумел высвободиться и стать к ней лицом.

— Ну, Лида, ты как?.. — брякнул я спонтанно. — В смысле, как живёшь?

— В смысле?.. — не то прыснула, не то хрюкнула она: чем-то её интеллигентское словцо рассмешило. — Ха-ха… Ну ты и… ну ты и… охальник, Маркуша!.. Ха-ха… Я те дам!.. — она пьяно погрозила мне пальцем.

— Ну, проходи, проходи же… вот сюда, на диван… — она подхватила меня за талию и повлекла за собой — в комнату. Не такой уж она оказалась и размягчённой — силёнка у неё была!.. Я крутил головой по сторонам, но с непривычки мало что успевал разглядеть в деталях. Окно было зашторено, — оказывается, ошибся я насчёт соседнего дома; по крайней мере, этот, верхний, этаж не попадал в его тень. Солнце чувствовалось даже сквозь шторы, кисейные, конечно; щуриться заставляло, било лучами поверх телевизора — он стоял на тумбочке у окна, приземистый грузный обелиск. А ещё из обстановки я заметил сервант. Но Лида тащила меня к дивану, стоявшему вдоль противоположной стены. И мы плюхнулись туда.

Она меня не отпускала. — Ну, пожалей же, пожалей, — вдруг заканючила она и сильнее придвинулась ко мне, вся. А я положил руки ей на плечи… Пока просто положил. Но ещё секунда — и я бы её ударил… Тварь… Тупая, не понимающая ничего человеческого… И это её-то я когда-то считал самой красивой. Хотел жениться на ней… Да лучше помереть, лучше в обморок свалиться…

— Да ты чего? — прикрикнула она, отстраняясь недовольно, оправляя машинально свой халат. — Ну, ладно… — она посмотрела на меня как бы с удивлением, наклонив голову, и — вдруг улыбнулась игриво, как кошечка, прищурив глаза и лучась морщинками вокруг них. — Ишь ты какой!..

И я снова набычился, напрягся, — подумал: опять обниматься полезет, — но она поднялась, тяжело этак, с усилием оторвала тело от дивана и поплелась из комнаты прочь, в коридор. Я с недоумением смотрел ей вслед. Она распахнула дверь в конце недлинного коридора — это оказалась ванная — вошла туда и прикрыла дверь за собой, но не совсем. Щель осталась. И в этой щели через какую-то секунду мелькнуло её голое тело (должно быть, только халат на ней и был, уж больно реалистично мне это показалось…) — довольно тощие и дрябловатые, отвисшие малость ягодицы и, уж не знаю, каким зрением, я это углядел, жутковатая коврижка чёрного мха под животом. Ширкнула шторка, загремела падающая в ванну вода, и тут я отдёрнул глаза в сторону.

Какое-то время я смотрел на сервант прямо передо мной, слишком долго смотрел на него. Хотя, быть может, надо было встать да и убраться. Потом всю комнату обвёл таким же тяжёлым тупым взглядом. Ещё раз… Из-за полуприкрытой двери в коридоре слышался шум и плеск воды. Вот туда-то я старался не глядеть вовсе. Вдруг там всё смолкло. Я просто передвинулся на другой край дивана, откуда ванную точно было не видать. Появилась Лида, и тут я будто очнулся. Дошло наконец, что не просто так здесь сижу. Ради чего-то жду, жду её. А сразу встать и уйти — большого ума не надо…

Она пришла в том же халатике, с намокшими волосами. И не то что бы посвежела, а будто смыла с себя легкомыслие, сделалась озабоченной, серьёзной.

— Марк, вот что я хочу тебе сказать, — начала она почти мрачно, опускаясь на диван, аккуратно подбираясь своим небольшим в общем-то телом в затрапезном домашнем халатике на противоположном конце дивана. — Ты зачем пришёл-то? Помочь мне? — «Ну, да», — выдавил было я, но она продолжала, не дослушав: — Только ты один и можешь мне сейчас помочь…

— Ты на машине-то ездить умеешь? — спросила она неожиданно строго, и вообще неожиданно.

— Водить? — Я запнулся. — Водить — да.

— Ну и добро, ну и здорово!.. Мне надо перегнать одну машину из гаража в гараж, — и она посмотрела на меня, напротив, очень ласково, опять игриво, «по-кошачьи», как уже глядела однажды — непосредственно перед тем, как уйти в душ.

— Но у меня прав нет… — пробормотал я растерянно. — То есть, их вообще в городе нет — родители увезли…

Я подумал, как же это смотрится по-нашенски: отец всегда возит мои права вместе со своими в бардачке, потому что… да нет! — поэтому! поэтому наша машина до сих пор единственная, чей руль я держал в руках (казённые на водительских курсах — не в счёт). Да и держал-то — вот уж действительно! — из рук вон плохо.