Игорь Смирнов - Записки падающего

В конце поездки я заранее пробрался к выходу, у ступенек стоял, думал о чём-то… а может, и не думал ни о чём, ждал на автопилоте, когда настанет черёд выходить. И вдруг какой-то окрик донёсся до меня, прорвался через мою полудремоту. Я даже вздрогнул. Оглянулся на звук. Мужик сидит рядом, у окна, лет сорока пяти, рабочего вида — то есть, ясно, не интеллигент и не бомж (а пожалуй, всё же ближе к бомжу), смотрит на меня исподлобья, с ожиданием, почти с вызовом. Чего надо? Должно быть, я как-то тупо посмотрел на него. Ребром правой ладони он по своему левому запястью постучал и процедил что-то презрительное. «Время», — с запаздыванием дошло до меня. Ах, время! Так что ты, сука, шипишь на меня… Я думал… из холода меня аж бросило в жар.

И всё же я был слишком вежливым воспитан. Не мог не ответить на такой вопрос. Промычал что-то нечленораздельное — на, подавись! — и рванул вперёд, пока не закрылись двери. Чуть остановку не прозевал…

Нет, ну надо же, и перепугал он меня. «Время!» Да кто ты такой, чтоб этак зыркать на меня? Как на дебила, дегенерата какого-нибудь!..

На остановке в будке ожидания рядом со скамейкой валялся мужчина — ещё один мужик — прилично одетый, в пиджаке, авоська не выпущена из руки, и нельзя было понять, напился, а может, уже помер. А я даже не стал совесть стандартным, в таких вот оказиях, вопросом донимать: а вдруг случится что-нибудь похожее и с тобой? Я не поэт ведь, не боюсь загадывать… А тут даже как-то и не сообразил. Поглядел тупо, вскользь — и протопал мимо. Вот как меня достали все эти Леониды, все эти автобусные мужики! Совсем заели…

Снова на это место пришёл часа через полтора — теперь чтобы к Лиде ехать. Дома провозился с обедом; минут сорок, наверно, только прикидывал, что можно сварить, да столько же после перебирал по сусекам разные продукты. А денег-то, тех так, кстати, и не наскрёб. Какие ещё деньги… Так и пошёл, без всего. Раз уж решил. И подумалось ещё: если я помочь ей не смогу, так вдруг она чем-нибудь мне поможет? Тёмная какая-то, диковатая, конечно, мысль…

Не удержался, внутрь будки заглянул. Мужика нет. Значит, поднялся. Или помогли. Однажды я видел, как настоящий покойник на улице валялся. На тротуаре. Самоубийца. Выбросился из окна. Лужа крови ярко-ярко алой, как будто только что подплывшая, вокруг головы. Я думал, такая яркая кровь только в кино бывает. Так вот, уж потом я узнал, труп этот целый день не убирали.

Да, сильное утешение… Тут «Маня» подошла (так я про себя зову немецкие «МАНы», чтоб не раболепствовать перед Западом; они на наших улицах появились только в этом году), угловатый белый автобус, вообще-то он на отечественный троллейбус похож; я сел. Хоть и подержанный, да всё равно нормальный. Просторный; удобные широкие двери; ступеньки некрутые, низенькие, не надо карабкаться по ним; и, главное, у него оказался удивительно ровный и лёгкий, будто электрический, ход. А здорово, что мне именно этот автобус попался, неожиданно подумал я, даже с какой-то гордостью. Обосновался возле стойки, руки на поручни удобно положил. Отсюда стал поглядывать на собратьев-пассажиров, в окно. Ничего радикально нового я там, конечно, увидеть не мог. Совершенно неожиданно поймал себя на том, что мотивчик крутится в голове. И какой! «No more lonely nights». Только звучал-то он сейчас вполне мажорно. Торжествующе. Но мо лонли найтс, но мо лонли найтс! Как будто я и впрямь со своим одиночеством расставался. Девица какая-то как раз попала на глаза — только вошла, что ли, или это я просто сейчас обратил внимание. Остановка очередная вообще-то только что была.

Обычная девчонка, ничего особенного. Высокая, крепенькая, не толстая, но и не худая. В платье таком сиренево-сереньком, в розоватой блузке. Волосы тёмно-русые, длинные, этаким сплошным гладким блестящим колоколом до плеч — край ровно-кругло внутрь загибается. Я со спины её видел, она задом ко мне стояла. Она одна была, держала в руке пластиковый пакет. Лица её я не видел, но даже со спины можно было понять, что она спокойная и серьёзная. Вся такая стройная, сильная, чистая. И тут со мной приключилась невозможная прямо вещь. Я как-то не думал, что такое со мной может в автобусе произойти — я всё-таки не страдатель. На расстоянии и от одного лишь девчоночьего вида, и без всякой, замечу, духоты, у меня началась эрекция!.. Забавно, народ кругом! Конечно, первичная, мизерная ещё подвижка — но по ощущению, как если бы какая-то тёплая глыба с места подалась. Нет, не зря это силой зовётся, я необыкновенно сильным почувствовал себя.