Игорь Смирнов - Записки падающего

Но ничего, перетерпел… пролетарское воспитание всё-таки имеет свои плюсы, потому что дальше легче пришлось, во всяком случае, я понял, что это — не Мандро, никакая не пародия на него и никакой не посланец судьбы, а просто человек. И в том, что он — не Бельмондо, он не виноват. Да вокруг полно было таких — лысых, беззубых и седых. Наши городские литераторы на семьдесят, если не на восемьдесят процентов из таких и состоят.

Словом, выступления начались, а я довольно спокойно себе сидел, вытягивал, по-прежнему, шею, теперь, чтоб получше выступающих разглядеть, и мой сосед первый со мной заговорил. Во время какой-то паузы. Спросил, кажется, как я нахожу чей-то стих. Я пожал плечами. Наверно, потому что ещё не осмотрелся, в этом Клубе, да и вообще пришёл сюда не за тем, чтоб разбирать стихи… А он, видимо, счёл мое движение за ответ да ещё и ответ вполне достойный, раз уж не разочаровался сразу начисто во мне, и ещё один задвинул вопрос… А я опять как-то сумел вывернуться, конкретного ничего не говоря, а как Онегин — одним только видом своим учёным. И мы познакомились. Я узнал, что его зовут Леонид К., и поскольку имя это ничего мне не говорило, то он сам, негордый, пояснил, какие труды вышли из-под его пера. Трудов было не так уж много, я понял, в основном, статьи, и они не принесли ему громкой известности. А я в свою очередь рассказал ему о себе — вкратце, конечно. Сделал упор на то, что я не литератор, а просто хочу расширить свой житейский кругозор. Если совсем точным быть, ищу друзей. «Как крокодил Гена», — хохотнул он, и я согласился, а про себя подумал, что хорошо, что про Мандро и его Общество Альтернативного Знания ничего не стал говорить. Да, видно, их имена лишний раз лучше не трепать…

Тот вечер был для нас с Леонидом как бы предварительным — немножко в библиотеке потолковали — в зале, в фойе, немножко — на улице. Довольно холодно было. На остановке автобусной расстались — я первым уехал, а он, не знаю что, ждать своего номера остался или пошёл.

На следующем заседанье — где-то через месяц, под Новый Год — мы поздоровались при встрече уже как друзья. Леонид мне с энтузиазмом пожал руку. Всё в том же свитере, всё так и нестиранном, в том же пиджаке. И опять он Мандро мне напомнил. Только уже без отвращения. За месяц я сделался более снисходительным. Писем-то от Мандро всё не было и не было, и я был готов полюбить человека за одно сходство с ним. Почти готов.

Это, второе, собрание показалось мне копией предыдущего: опять одни выступали, в основном со стихами, а другие сидели и слушали их. Я чего-то другого ждал от Клуба… Каких-то общих целей, общих задач, ну хоть обмена мнениями, что ли, чтоб научиться лучше понимать хотя бы те же стихи… Впрочем, это сейчас я так уверенно про однообразие встреч рассуждаю; тогда впечатление только возникло — и сразу я его подавил. Решил, должно быть: во второй только ведь раз, рано ещё выводы делать.

Вообще все эти литераторы, писатели, поэты — мне показались забавными людьми. Я говорил уже, что в основном там были лысые, беззубые и седые. А если здоровье и возраст нормальные, так всё равно с пунктиком каким-нибудь. Хотя бы главного тамошнего поэта взять, главного литератора в городе и Клубе, — он заседания вёл. Невысокий такой мужичонка с горбатым толстым шнобелем. Встретишь такого у ларька — и пройдёшь мимо. А тут — поэт. Потому что всё время он себя в грудь бил, в переносном, конечно, смысле: поэт я, поэт… И всё одну и ту же мысль повторял: пути, мол, поэтов неисповедимы… они ходят по краю… в твореньях своих запросто могут накаркать себе судьбу… Короче, поэту надо держать ухо востро… Я уже на втором заседании этот лейтмотив за ним заметил, а уж подавить впечатление даже и не потрудился… Показалось мне это немного смешным. Прямо, какая-то группа риска.

А вскоре я поближе главаря этого поэтического узнал — благодаря Леониду. Ведь второе заседание мы с ним закончили уж совсем как друзья, определённо, — по завершении зашли к нему домой. Живёт он в пятиэтажке, «хрущёбе». Квартирка у него… Ну если в самых общих чертах — однокомнатная. А ежели подробнее — так у него там даже стульев нет. Вернее, есть — один. Он сам на нём сидел, а я — на диване. Который служит Леониду, насколько я понял, ещё и как кровать. Леонид сразу спросил у меня, не хочу ли выпить? — я отказался. Водку не люблю. И подумалось мне, что это можно было заранее угадать, — ну, насчёт выпивки. А ведь и Мандро в первые же минуты нашего знакомства выпить мне предлагал… И эта вот, всё-таки чёрточка действительного сходства как-то непропорционально, неожиданно срезонировала где-то у меня в душе. На миг я просто вообще выпал из разговора.