Игорь Смирнов - Записки падающего

Уже и не только от вальяжности я замедлил шаг. Увидал спину Витьки Лопарёва, вышагивающего впереди. Так называемый товарищ по работе, практически ровесник и тот ещё жлоб. Валил себе очень неспешно вперёд, в дурацких спортивных штанах с косыми цветными полосками на левом колене и в сиреневой курточке с вышивкой «Chicago Bulls» на спине, на ходу чавкая мороженое. Пришлось мне чуть притормозить, чтоб не перегнать его. Просто не хотелось лишний раз глаза мозолить… А вдруг и он в магазинчик, микро-Мекку мою, завернёт? Тоже ведь меломан, «Сектор газа», кажется, обожает…

Нет, потопал дальше. А с темпа меня, собака, сбил. Не в том образе я вошёл в магазинчик. Думал больше о том, как в тамбуре за решётку меж порогами не зацепиться, — как-то зимой удачно ступил, поднял её на дыбы и застрял каблуком… А решётки той не оказалось вовсе — видимо, только зимой и нужна была. Люба болтала через прилавок с приятельницей и меня не заметила. Просто внимания не обратила. И я своё заготовленное приветствие проглотил. Подошёл тоже к прилавку, уставился на него, как будто смотрю компакты — они стояли в длинных картонных коробках вверх корешками, прикрытые стеклом. Выдержку некоторую сделал — будто ищу что-то очень важное (а они тем временем щебетали, делились про детей своих, в основном Люба: «… вот ведь и вечерами сидим с ней, занимаемся… Пока всё не сделаем… Я иногда говорю, так ты, если не понимаешь, оставь, лучше к учителю завтра подойди, спроси, она ведь объяснит… А она: нет, мама, я хочу сама… Вот такой трудный ребёнок…»), а потом поднял глаза на стеллаж у стены, с видеокассетами. Люба ведь и видео даёт на прокат. Тут мысль у меня одна стрельнула…

«Люба, — сказал я неожиданно громко и голосом этаким подловатым и развязным, так что она сразу воззрилась испуганно на меня. Своими широко расставленными простодушными глазами. — Здравствуйте… („Здравствуете“, — тут же профессионально сгруппировалась-подобралась она.) Скажите… э-э… у вас „Красная шапочка“ есть? Ну знаете, фильм такой, не для детей…»

«Знаю, — холодно кивнула она. И взгляд отвела в сторону, не хотела больше на меня смотреть. — Есть».

«Мне бы напрокат…» — протянул я вальяжно.

Насупленная, прячущая от меня взгляд, она опять показалась рассеянной и усталой. Сняла кассету со стеллажа, записала название в тетрадку и взяла у меня деньги… «При задержке в три дня кассета считается проданной», — напомнила строго, всё так же не поднимая глаз. «Я знаю…» — пробормотал я.

На выходе я всё-таки запнулся за порог — вот раззява. Буду вспоминать через десять лет, подумал почему-то с сарказмом. Как там Фицджеральд про судёнышки-то писал, которые сносит в прошлое?.. И это тоже смоет в небытие…

На улице двинулся дальше по проспекту, во всё том же направлении, куда только что шагал, — к куполам храма, к площади, на которой начинающие автомобилисты тренируются трогать с места, где раньше, говорят, цирк ставили. В общем, продолжил путь…

Вокруг пересечения проспекта с другой городской магистралью существует огромная, по своей редкости, достопримечательность — так называемые криули. Это кольцевой переулок, разделённый перекрёстком на сегменты. Их должно бы быть четыре, но на самом деле всего лишь три — один не выстроился как-то, на его месте довольно-таки бесформенный пустырь. Зато имеющиеся три почти утирают нос Парижу, говорят, только там что-то аналогичное есть.

Домов-то образующих эти криули очень не много, по два-три на каждый. В одном из этих домов, из числа переферийных, то есть наружных по отношению к сердцевине перекрёстка, давным-давно жила семья Лиды… Ещё до моего рождения, так что факт известен мне по фамильным преданьям. Не знаю, зачем я вспомнил о нём сейчас. Уже рядом был, оттого, наверно и подумал… Дом этот находился в ближайшем ко мне на данный момент криуле, на моей стороне улицы, так что я как раз к нему приближался… Ну да, всегда это был для меня Лидин дом.

Только сейчас шагал-то я всё-таки не туда. Шагал я в кафетерий, что в магазине расположен, на первом этаже довольно внушительного по объему своему здания — внутреннего по отношению к криулю и углового по отношению к перекрёстку — ещё не так давно дворца культуры, по своему основному назначенью. Он, дворец этот, весь такой солидный, из красного кирпича, потемневшего от времени, с башнею и часами в ней, правда, неработающими. Но всё равно — свидетельство истории. И древности нашего города (практически ровесника заокеанских Штатов). Продовольственный магазин помещается здесь с незапамятных времён. А кафетерий в нынешнем его виде устроен поздней.