Иван Алексеев - Херувим четырёхликий

Зайдя за вагончик, Марья Ильинична зачерпнула воды из бочки, поломав ведром набежавший к утру тонкий ледок, и заставила себя облиться. Холодная вода как обожгла. Накинув халат и похвалив себя за силу воли, совсем проснувшаяся женщина махнула рукой на причудливо очерченный кустами и деревьями видимый мир, расплывающийся в десяти метрах, как в тумане, и поспешила вернуться в тёплое жильё, дожидаться, когда на улице полностью рассветёт.

По разные стороны вагончика были устроены кухня и спальная с любимым старым диваном, а в прихожей, напротив входа, стоял небольшой экономичный котёл, который она топила дровами. Аккуратная труба уносила дым на улицу, почти не оставляя копоти внутри. Чистенькие покрашенные стены домика были тщательно прошпаклёваны, и, если не было морозов, тепла от пяти берёзовых чурок и часа вечерней топки хватало до следующего вечера.

Михаил Петрович Егоров, заходя за своей Шурочкой, дачной приятельницей Канцевой, каждый раз ходил кругами вокруг чёрного котла, цокая языком и сокрушённо повторяя, что их с Шурой дом так просто не натопить. У них был красивый деревянный дом, похожий на финский — через три улицы от участка Марьи Ильиничны, в старой части кооператива. Печки в нём не было — тридцать лет назад делать не разрешали, теперь не встроишь, а котлом, как у Канцевой, объёмное помещение устанешь топишь. Егоровы поэтому редко ночевали на своей даче, осенью не ночевали совсем — холодно и сыро.

Дачное хозяйство Егоровых тянула Александра Ивановна. Михаил Петрович работал из-под палки и норовил при случае сбежать, приезжая за супругой вечером. С Егоровыми можно было доехать до города, они всегда предлагали. Шура вообще Канцеву жалела, называла подругой и невзначай опекала, хотя самой Шуре тоже не больно кто помогал. Так что было с кем Марье Ильиничне поговорить, отвести душу, да и по грибы с ягодами сходить.

Грибной сезон теперь уже отошёл, лес был пуст, брусничник у болота обобрали, осталась одна клюква. Канцева три раза ходила за ней на болото; первый — с обоими Егоровыми, другие — с одной Шурой.

Они не лезли в болото напролом, прямо от дач, как Фёдор, а шли в обход, по натоптанной тропе, которую показали Егоровы. Оказывается, было несколько удобных заходов в болото. Тот, который выбрали, из далёких, но живописный — меж озёр. Далёкость, впрочем, была относительной. По расстоянию дальше, а по времени выходило одинаково, зато спокойно, красиво и без приключений.

Марья Ильинична договорилась с Шурой ещё раз сходить на болото на этой неделе, и три дня прождала попусту — Шура не приехала. Может, заболела, может, на мужа обиделась, может, у сестры проблемы — мало ли что. Если и сегодня её не будет, придётся идти одной. Надо прогуляться. Развеяться. А то уже Фёдор сниться начал.

Ждала подругу Канцева часов до десяти утра, два раза ходила к Егоровым — никого. Наконец, бросила в полинявший рюкзак кусок старого хлеба, несколько конфет-«ледяшек», бутылку воды и двинулась знакомой дорогой, ведущей мимо старого кооператива к насыпи бывшей узкоколейке. Справа от дороги против дачных домиков тянулась узкая полоса светлого леса, крепкие берёзы и сосны, хороший брусничник, обираемый в первую очередь. Меж деревьев вились лесные тропинки, сходившиеся за лесочком к ближнему заходу в болото, которое выглядывало из-за деревьев. Этот заход представлял собой утоптанную тропу, пересекавшую болотистые полянки. Глубокие канавы к этому месту заканчивались, тонуть было негде, но от того, что ноги мягко погружались в сотканный на поверхности болота травяной ковёр, затруднялась ходьба, и страхи провалиться не исчезали — а вдруг? Егоровы с Канцевой по этой причине ближний заход не пользовали. Однажды, правда, пришлось по нему выходить. Решили срезать знакомый путь, закружились в одинаковых полянках и выскочили на эту тропу. С грузом за плечами идти по прогибающемуся ковру тогда им совсем не понравилось.

Брусничник и лесок справа заканчивались перед развилкой дороги.

Марья Ильинична повернула направо, в сторону болота, под не опускающийся шлагбаум. Шлагбаум тут остался от предпринимателей, пытавшихся организовать правильную рыбную ловлю на озёрах. Дело это оказалось неприбыльным. Сколько-то ребята с ним помучились и бросили.

На дороге пошли ямы, сухие в этом годы, и скоро она подвела к съезду направо и вниз, откуда начинался заход в болото, и повороту направо, к ближнему большому озеру, с очищенной от леса площадкой, уставленной по выходным машинами. Прямо можно было идти дальше и дойти далеко, до действующей узкоколейки; с этого места дорога переходила в трудно преодолеваемую колею, по которой иногда только пробирались машины с высокой посадкой и полным приводом.