Роман Уроборос - Заклание-Шарко

ПЕТЯ. В зените славы говоришь? Ну-ну.

ВЕДУЩАЯ. Мы снова в студии. Напоминаю вам, что в гостях у нас находится известный режиссер Могилянский Даниил Арнольдович. Он снял такие фильмы как «КаКа» и «Шмидт»

РЕЖИССЕР. Кстати никто «КаКа» так и не оценил, а должен вам сказать, что, при своем достаточно низком бюджете…

ВЕДУЩАЯ. Извините, Даниил Арнольдович. У нас до конца передачи остается меньше минуты. Не могли бы вы сказать несколько слов о двух других фильмах, к съемкам которых вы, мы надеемся, скоро приступите.

РЕЖИССЕР. Ну, раз у вас до конца передачи осталось меньше минуты, то я скажу вам вот что: фильмов будет два, и называться они будут «Парашютисты» и «Смерть Бога». Спасибо за внимание.

ВЕДУЩАЯ. (Кокетливо наклонившись в сторону камеры). Спасибо вам большое, Даниил Арнольдович, что нашли время и пришли к нам на передачу. С вами была…

Петр неистово выключил телевизор.

РЕЖИССЕР. (Стоя в дверях). Очень-приочень приятно, что твой лучший друг и одноклассник, с которым ты десять лет сидел за одной партой, до сих пор помнит о тебе и говорит очень приятные вещи… правда, за глаза. В глаза стесняется очень. Три портвейна за вечер, это, между прочим… я смотрю, форму держишь, Петр Шарко.

ПЕТЯ. (Смотрит в потухший телевизор). Изыди, Могила. Предатель чертов… Объясни мне, пожалуйста, почему все в городе уже знают, что ты приехал, кино снимаешь, а твой типа лучший друг узнает об этом самым последним?

РЕЖИССЕР. (Подходит к Петру, жуя на ходу какую-то дрянь, предположительно — ножку от гриба). Петь. Ты чего? Я как приехал, сразу тебе позвонил. Мы с тобой около часа разговаривали. Я думал, ты помнишь.

ПЕТЯ. Да? Ну вот… Я думал, ты из другого города звонишь…

РЕЖИССЕР. Алкоголь калечит твой мозг, Петр. Ну, ладно. А ты знаешь, что передача, которую ты только что смотрел, идет в прямом эфире?

ПЕТЯ. Могила, хватит врать.

РЕЖИССЕР. (Протягивая Петру программу телепередач, которая лежала перед телевизором). Смотри.

ПЕТР. Опечатка.

Режиссер включает телевизор.

ВЕДУЩАЯ. Напоминаю вам, уважаемые телезрители, что с нами в прямом эфире был известный режиссер — Могилянский Даниил Арнольдович…

Режиссер выключает телевизор.

ПЕТЯ. Двойника нанял?

РЕЖИССЕР. Не нанял дорогой, а родил. Ну, я не знаю, как точнее выразиться… Если ты еще помнишь, Шарик, было такое благословенное время, когда я не пил и не употреблял, был, значит, химически независимым человеком. И в ближайших планах у меня ничего подобного не было, карьера менеджера меня больше всего тогда волновала. И вот один раз, ни с того ни с сего я вдруг почувствовал, что одновременно нахожусь в двух разных местах. Петя Шарко — это на самом деле весьма трудно рассказать или описать. Привел я нас двоих в квартиру, которую тогда снимал, и некоторое время сам с собой поговорил. Успокоились мы. И решили, что, если это сумасшествие, раздвоение личности, то проще всего пригласить постороннего человека, который со стороны посмотрит и расскажет — двое нас или срочно в психушку ложиться…

ПЕТЯ. Могил. Все, хватит прогонять. Не было такого благословенного времени, когда ты не пил и не употреблял. А о карьере менеджера ты мечтать вообще никогда не мог, потому что ты раньше двенадцати часов дня лет двадцать уже не просыпался.

РЕЖИССЕР. Нет. Первый раз я портвейн в четвертом классе попробовал. В холодильнике папа полбутылки забыл. Я выпил быстро и в школу пошел. Мы тогда во вторую смену учились. А первым уроком была музыка. А Музичка…

ПЕТЯ. Дань, портвейн будешь?

РЕЖИССЕР. Какой?

ПЕТЯ. «Порто». Красный.

РЕЖИССЕР. Давай. Меня тут два забавных парня мухоморами угостили. Парни представились как привратники загробного мира. Они у меня в массовке, между прочим, немецко-фашистских захватчиков изображают.

ПЕТЯ. (Разливая портвейн по стаканам). Сладкая парочка? Сиамские близнецы Герман-Геринг?

РЕЖИССЕР. (Выпивая портвейн и закусывая остатками ножки гриба). Да, имена у них какие-то немецкие были… Я тебя, извини, не угощаю. Тебе еще за руль садиться.

ПЕТЯ. (Выпивая стакан и наливая вновь). Пошел туда же еще раз, Могила. Ну, и как мухоморы?