Александр Строганов - Стравинский

Как и было условлено, Климкин ждал благородного отца в песочнице. У Горбунка в расписании значилась игра в песочнице. Можно было бы, конечно, встретиться в Парке культуры и отдыха с планетарием и пивом, как предлагал Крыжевич, но предстоящий разговор представлялся мелким, так что он решил не изменять своему плану.

Как и было запланировано, благородный отец начал беседу с провокационного вопроса, дабы убедится в том, что он не ошибся в своем выборе, – Вы по-прежнему думаете, здравствуйте, что всё возможно? здравствуйте.

– Что за вопрос? не понимаю… О чем вы спрашиваете меня? не понимаю. Потрудитесь объяснить или так оставим?

– Как-то у Стравинского вы обмолвились, что всё возможно. Это уж давно было. Что, будто бы ничего невозможного не бывает, и всякое удивление по разным поводам есть глупость или невежество. И больше ничего… Вот я запомнил, размышлял над этим. Думаю, спрошу при случае, обязательно спрошу. Вот как только встречу вас, первым делом спрошу. Даже снилось, как я вас спрашиваю, а вы мне отвечаете.

– А что я вам ответил, не помните?

– Не разобрал. Как-то вы неразборчиво отвечали. Во сне так бывает, иногда слов не разобрать. Одно впечатление. Потом этот забыл, потом и сам вопрос как-то затерялся. Потом вдруг опять вспомнил. Уже не скажу, при каких обстоятельствах.

– Счастливый человек.

– Почему?

– Располагаете свободным временем.

– Отнюдь. Хлопот много, и только прибавляется с каждым днем.

– А теперь?

– Что?

– Вопроса своего не забыли?

– Какого вопроса?

– А тема действительно интересная. И вопрос непростой, с двойным, даже тройным дном. Я такие вопросы люблю. С удовольствием отвечаю, нередко сам себе задаю. Что скажете?

– В каком смысле?

– Вопроса своего еще не забыли?.. Готовили его, нянчили. Обидно было бы забыть. Не забыли?.. А вы, часом, не больны?

– Почему вы спрашиваете?

– Так с вас пот ручьем льется.

– Ах, это? Да, простыл немного.

– Счастливый человек. Простуда – милое дело. Иммунитет крепнет. А я вот никогда не простываю. Даже обидно… И пот – это хорошо, очень хорошо… Анекдот такой есть. Беседуют как-то врач с покойником… Не слышали?.. Нет, не к месту. Вообще никчемный анекдот… Цинизм. Кругом столько циников стало, обратили внимание?.. Ну, да ладно. Отвечаю на ваш вопрос… Ждете моего ответа? Или он вам по правде ни к чему?

– Жду.

– Игра.

– Как?

– Ответил на ваш вопрос. И еще добавлю для убедительности – по крайней мере, во всяком случае, как бы, всегда и во всем… по крайней мере игра, во всяком случае игра, как бы игра, всегда и во всем… Спозаранку. Еще глаз продрать не успели, уже играем. И ночи без сна. Без ночи, без сна. Сами не понимаем. Многие говорят… кто такие многие?.. говорят, дело делаем. Что? Прямо так и говорят. У самих лица суровые, пунцовые. Бледные тоже встречаются. Бледнолицые братья. Мел. Пионы. Улавливаете?.. Пионы – это уже о женщинах. У них свои игры. Пионы, прочие цветы. Не случайно. Оставим за скобками, но нити не теряем… что предпочитаете? суровую или мулине?.. В сущности, всё одно. Одна идея, одна модель. Все мы, уважаемый, из одной глины слеплены. И Климкины, и Крыжевичи. Кем? Я знаю, вы знаете, все знают, но опускают за ненадобностью. Говорят, мешает жить. С таким знанием жить трудно. Просто невыносимо. Говорят… Не знаю… Услышать друг друга, понять, при таком раскладе, казалось бы проще пареной репы. Однако же нулевая перспектива. Зеро. Ибо себя не слышим и не понимаем. Так что по мне, уж лучше игра. Игра всегда понарошку… Вы игрок? Игрок. Мы все игроки… Дайте-ка рассмотрю вас как следует… Ага, ага. Нет, это не про вас. Интересно. Вот вы, Крыжевич, именно вы – не игрок. Редкостное такое исключение, как раз то, что требуется правилу. Правилу, правилам. Кто их устанавливает, не знаете?.. Вот и я не знаю. Никто не знает. Да и существуют ли они на самом деле?..

– Я как раз думал об этом только что. Действительно, кто? Правила. Еще попытался систематизировать грехи…

– Систематизировать. Смешное слово.

– Да, именно. У грехов же, как бы, своя градация. Смертные возьмем. А разве не смертные бывают? Ответа не нашел. Предположим, бывают. Те, что проще, мелкие, каждодневные. Вот всё это разнотравье, кажущаяся мелочевка равновелика или тоже уровни имеет? Как определяется вес, как взвешивают? В совокупности или каждый грех по отдельности?

– Не то говорите.

– Нет?

– Куда-то в сторону вас занесло. Как будто сквозняком на секунду сдуло. Пропали из поля зрения. Только шнурок мелькнул, и всё, нет вас…