Александр Строганов - Стравинский

Веснухин, стеная, возвращается в исходное положение, – Я к Канту со всем уважением, конечно, но и с Кантом можно спорить.

Арктур соглашается с полковником, – Несомненно. Спорить можно и даже необходимо. Что-то взять на вооружение, от чего-то решительно отказаться. Что называется, сняли с языка. Я как раз сейчас размышляю над сообщением, которое хотел бы назвать «Критика критики практического разума». Может быть, название и не отличается оригинальностью, но суть отражает, а это – главное. Постараюсь успеть к следующему четвергу.

Семен Семенович с нотками отчаяния, – Эх, четверги, четверги. Быть ли еще четвергам? Что же случилось с Сергеем Романовичем? Тревожно на душе.

Арктур подхватывает, – А вот, кстати, живой пример.

– О чем ты, брат?

– Турбулентность желаний. Если угодно, генеральное наступление энтропии. Как причина и следствие торжества асимметрии. Тщетный поиск удовольствия в разреженном пространстве, практически вакууме. С непредсказуемыми, прошу заметить, последствиями. Вплоть до полного распада и бесчувствия.

Веснухин в ужасе, – Да не приведи Господи!

Кот принимает позу сфинкса, – Нет, так дело не пойдет, полковник. Он тебя однажды доведет до инфаркта. Как хочешь, нужно конюшню строить.

Веснухин взрывается, – Молчи, Мартин, не обостряй, видишь, плохо мне?

– А ты поправь здоровье-то. У тебя в шкафчике спрятано кое-что. Уж неделю как. Забыл?

Молния блеснула в сонной лощине, горн протрубил сбор, – Забыл, старый бубен, забыл!

Веснухин вскакивает проворно, оправляется, устремляется к шкафу.

Кот торжествует, – А мне валерьяны по случаю. Кто же, кто же настоящий друг кавалериста? Вряд ли безумный конь-пачкун.

Арктур опускает голову, тяжело вздыхает, – Низменно. Карикатура, с позволения сказать. А Кант, как всегда, на высоте.

Полковник, незамедлительно оглушивший половину бутылки, всерьез настроен на дискуссию, – Что же Кант?

Конь не смотрит на хозяина, – Да разве вам интересно?

У Семена Семеновича проступают слезы, – А как же, Арктур? Что мы без Канта? Что я без Канта?.. Я болел, Арктур. Разве ты не видишь? Болел, но я слушал тебя. Я могу повторить всё, что ты сказал. Почти всё. Ты, Арктур, меня не бросай. Я тебя не бросил, и ты уж, пожалуйста, меня не бросай. Мы теперь не можем потерять друг дружку. Мы теперь никому не нужны. Ни я, ни ты, ни Кант. Мартин еще как-нибудь устроится. Его все любят, а мы с тобой – товар списанный… А на кота не сердись. Он с детства язва.

Мартин демонстративно отворачивается к окну.

Веснухин пытается восстановить идиллию, – Ну, кончилась валерьянка, что я могу сделать? Попозже схожу. За хлебом пойду и в аптеку загляну.

Кот непоколебим.

Полковник возвращается на сеновал, – Ну, как знаешь. Сейчас не побегу. Мокрый весь сделался.

Конь поднимает голову, – Я могу продолжать?

– Так уж заждались.

После недолгого раздумья Арктур продолжает, – Пожалуй, вот это. Мы не можем надеяться найти такую связь в действительных, данных в опыте поступках как в событиях чувственно воспринимаемого мира, потому что причинность через свободу всегда надо искать в умопостигаемом, вне чувственно воспринимаемого мира. Но другие вещи, кроме чувственно воспринимаемых, нам для восприятия и наблюдения не даны. Следовательно, нам ничего не остается, как только искать неоспоримое и притом объективное основоположение причинности, исключающее из ее определения всякое чувственное условие, т. е. основоположение, в котором разум уже не ссылается в отношении причинности на нечто другое как на определяющее основание, а сам уже посредством этого основоположения содержит в себе определяющее основание и в котором, следовательно, разум как чистый разум сам есть практический разум… 8 8 Иммануил Кант. «Критика практического разума» Что скажете? Ни добавить, ни убавить.

Веснухин разомлел, в его интонациях забрезжила вселенская любовь, – А вот интересно, любил ли Кант казачью песню? Пел ли сам? И каков был его голос? Должно быть, сильный. Предполагаю тенор. Или баритон? Нет, баритон – исключено. Тенор. Однозначно.

Кода.

Кот спит, Полина Ивановна, причитая, убирает за Арктуром, Семен Семенович, вытянувшись во фрунт с шашкой наголо, исполняет:

Жизнь моя как ветер

Кто там меня встретит

На пути домой. Конь любимый, вороной

Ты пока ещё со мной.

Русь да казачья воля

Наша с тобою доля

Не грусти родной.

Русь да казачья воля