Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 2

В субботу утром он еще не принял решения. Концерт начинался в 18 часов, с поездом в 16:28 он успевал как раз вовремя. Собственно, это был последний шанс перед длительным турне Андре Вьенера. Музыкант уезжал в Канаду, потом в Шанхай. И что же? Мать проведала о его планах, или это просто совпадение? Как раз в субботу она отпросилась с работы во второй половине дня…

— Хочешь, сходим в кино, — предложила она сыну.

— Нет, мне надо написать сочинение к понедельнику.

Мадам Каэн не удивилась. Самюэль всегда был примерным учеником. Школа была его убежищем, подготовка к урокам давала возможность уединиться дома.

Деньги на билет у него были. А про концерт на сайте было написано: вход свободный. Значит, бесплатный, подарок от мэрии. От дома до вокзала бегом двадцать минут. Пять минут купить билет. Если он уйдет в четыре, все успеет. Самюэль то и дело поглядывал на телефон: сколько времени? Мадам Каэн, то и дело заглядывая к сыну в комнату, не могла не заметить, как он нервничает: 15:40, 15:50… Она снова вошла и ходила вокруг сына, делая вид, что складывает книги и вытирает пыль.

— Что же ты не работаешь?

— Может, хватит шуршать у меня за спиной?! Мешаешь сосредоточиться!

— Да ты ничего не делаешь. Сидишь, мечтаешь. Лучше скажи мне, как ее зовут!

Она припомнила, в кого он влюблялся в детском саду. Тогда он был маленьким, ей все-все рассказывал!

Шестнадцать ровно! Самюэль почувствовал, что сейчас с ума сойдет. Ему нужно было надеть куртку, переодеть ботинки. Деньги он уже спрятал в карман джинсов. Четыре часа пять минут.

— Мам, ты можешь дать мне спокойно поработать?

Она понимающе ему подмигнула, мол, знаю-знаю!

— Хочешь ей позвонить? От мамы ничего не утаишь. Ты уже неделю сам не свой: наряжаешься, лосьоном прыскаешься.

Самюэль решил воспользоваться этим ложным следом.

— Ты права, — сказал он, вставая. — Через десять минут у меня свидание на площади Арк.

Он шагнул к шкафу, чтобы взять куртку, но мать преградила ему путь.

— С кем? Я ее знаю? Эта та брюнеточка, которую я как-то видела? Она курит гашиш, я видела, какие у нее глаза.

Самюэлю удалось обогнуть мать слева и приоткрыть дверцу шкафа.

— Нет, это не она. Ты ее не знаешь.

— Она из твоего класса? Спит со всеми подряд?

Самюэль как раз успел вытянуть курку, еще немного, и матушка прищемила бы ему руку дверцей.

— Успокойся, она не наркоманка и не проститутка, — сказал он, стараясь не выходить из себя. — В школе полно нормальных девушек, с кем можно пойти и выпить чашку кофе.

— И не меньше таких, кто может заразить дурной болезнью или специально забеременеть, — закричала мадам Каэн.

Она теряла сына! Он хотел от нее сбежать! Какой ужас!

— Ты же еще маленький, некуда тебе спешить, — умоляюще проговорила она и схватила его за рукав. — Разве нам плохо вместе? Что ты хочешь на полдник? Вафли хочешь?

Самюэль наклонился, чтобы взять ботинки, но у него была свободна только одна рука, и он уронил куртку. Мать подобрала ее и отдавать не собиралась. В Самюэле вспыхнула ярость. Он готов был на все. Дернувшись, он отцепил от себя ее руку.

— Отдай мою куртку!

— Ни за что!

Она спрятала куртку за спину. На лице ее расцвела лукавая улыбка, как будто они играли.

— Думаешь, запрешь меня дома? Ну, знаешь! — со злобой крикнул Самюэль, уж он-то играть не собирался.

— Ну, ударь меня! Ударь! Твой отец всегда так делал! — подначивала его мать. — У тебя глаза точь-в точь как у него, когда ты так злишься. Он был ненормальный! Сексуальный маньяк! Об одном только и думал. Ему бы только трахаться! Трахаться!

Андре Вьенер. Непредсказуемый, обаятельный Андре Вьенер. Канатоходец. Она стащила его в грязь. Только это она и умела.

— Ты врешь, врешь! Я тебе не верю!

— У тебя дурная кровь, как у него! Если не уберегу, ты кончишь, как он!

— Да, буду, как он, пианистом! Пианистом, которому аплодируют Париж, Шанхай, Торонто, — взревел Самюэль.

С дикой яростью он оттолкнул мать, она отлетела к стенке и беззвучно осела. Он вырвал у нее свою куртку, не взглянув, жива она или нет, подхватил ботинки и вылетел пулей на лестницу. Обулся он только в парадном. Четыре часа десять минут. Если поднажмет, успеет. Самюэль побежал со всех ног. А вдруг умерла?.. Вдруг умерла? — стучало у него в мозгу при каждом шаге. Когда он вбежал в здание вокзала, парижский поезд стоял на платформе номер один, и громкоговоритель объявил, что он отходит. Самюэль влетел в первый вагон и как подкошенный упал на сиденье. У него так схватило сердце, что он согнулся пополам и несколько минут не мог разогнуться. А когда выпрямился, увидел перед собой форменную фуражку. В голове у него все спуталось, он решил, что это полицейский, и первой его мыслью было бежать. Хорошо, что расслышал сообщение по громкоговорителю: