Бьянка Мараис - Пой, даже если не знаешь слов

– Но Кэт вечно чего-нибудь боится.

– Как и я. – Бьюти улыбнулась. – Как большинство из нас.

Меня выбило из колеи, что она не насмехалась над Кэт, как все остальные взрослые в моей жизни. Я не хотела слишком привязываться к Бьюти, но и не желала, чтобы она любила Кэт больше, чем меня. Поэтому я закусила губу и ни словом не откомментировала, как часто она говорит по телефону, хотя моя мать разрешала Мэйбл пользоваться нашим телефоном раз в сто лет, и то не больше одной-двух минут.

Если Бьюти не готовила мне еду, не помогала с уроками или не заботилась обо мне как-то еще, то она либо разговаривала по телефону, либо что-то писала в своем дневнике. Большинство разговоров она вела на коса, и я не понимала ни слова, но из тех разговоров, что велись на английском, было ясно, что все звонки связаны с поисками ее дочери. Я не жаловалась, даже если звонок будил меня посреди ночи.

Несколько раз я пыталась прочитать, что пишет Бьюти в своем дневнике, но она, заметив мой интерес, перестала оставлять тетрадь на виду. Я тайком порылась в шкафчике Бьюти, в ее чемодане, но дневника не нашла и поняла, что Бьюти прячет его намеренно.

Ее поиски Номсы меня никак не трогали, но однажды Бьюти не пришла к школьным воротам, и меня завертело в водовороте паники. Когда Бьюти так и не появилась, я поспешила домой одна. Ключ у меня имелся, я ворвалась в квартиру – только чтобы увидеть, что и дома ее нет. Слезы уже закипали на глазах, когда, задыхаясь, вошла Бьюти.

– Вот ты где.

– Ага. – Я отвернулась, чтобы она не увидела мои красные глаза.

– Прости, что не встретила тебя после занятий.

– Да ладно.

Ей что-то сообщили о дочери, когда она, отведя меня в школу, вернулась домой. Позвонили, и она тут же ушла на встречу.

– Все затянулось дольше, чем я рассчитывала.

Я смахнула слезы, не желая, чтобы Бьюти увидела, как она меня напугала.

– Все нормально. Я даже не заметила, что тебя там не было.

И я отправилась на поиски Кинг Джорджа – не потому что мне особенно нравилось его общество, а потому что он не нравился Бьюти. Та твердила, что он пьяница и наркоман и мне надо держаться от него подальше. Если я отправлюсь к нему, то она наверняка разозлится – по запаху его сладких папиросок, исходящему от моей одежды, она сразу поймет, где я была. Навестив Кинг Джорджа и вернувшись домой, я остаток вечера игнорировала Бьюти.

На следующее утро я проснулась с больным горлом, но на уроке рисования мы должны были делать марионеток, так что я отправилась в школу, не обращая внимания на боль. После обеда вялость взяла меня в оборот уже всерьез. Поднялась температура, я с трудом глотала.

Едва только я вышла за школьные ворота, Бьюти бросилась ко мне:

– Что с тобой?

– Горло болит.

Божественно прохладная рука легла на мой лоб.

– Какой горячий!

Мне хотелось заплакать. Бьюти забрала у меня сумку, забросила себе за плечо и взяла меня за руку.

– Давай пойдем домой очень медленно, а там ты приляжешь.

– Я не хочу ложиться в постель!

И все же лечь мне пришлось.

1 сентября 1976 года

Йовилль, Йоханнесбург, Южная Африка

На девочку напала какая-то сыпь. Пятна переползают с лица на шею, тянутся по груди и спине, спускаются к пупку и отправляются в путешествие по ногам. На ощупь сыпь жесткая, как кора дерева, а цветом красновато-пурпурная, как цветок протеи, особенно во впадинах горла и подмышек.

Лицо у девочки пылает, и белое кольцо вокруг губ особенно бросается в глаза. Она горячая, очень горячая, а распухший язык покрыт чем-то белым. Она не может ни говорить, ни есть. Ей больно глотать. Все лицо у нее мокрое от слез, но она не жалуется. Сердце разрывается из-за нее.

Я не могу не думать, что она – ребенок без матери, а я – мать без своих детей. Теперь-то я знаю, до каких размеров может раздуться любовь и какую великую боль она причиняет, когда ей некуда излиться. Словно грудное молоко, она должна иметь выход; она может питать, только если изливается. Разве имеет значение, что эта девочка – не моя? Разве имеет значение, что она белая? Разве имеет значение, что ее язык не может охватить звуков моей речи, если мои руки могут обхватить ее? Нет, это ничего не значит.

Инфекция, как рассвет, красновато расходится по всей ее коже, но я не могу отвести девочку к врачу. Черная женщина, явившаяся с белым ребенком в белую больницу, тотчас возбудит подозрения. То же самое произойдет, если я попытаюсь отвести ее в больницу Баргавана в Соуэто. Мои руки связаны тайной.