Бьянка Мараис - Пой, даже если не знаешь слов

– Мамочка, – прошептала я.

Я хочу к тебе, мамочка. Пожалуйста, вернись. Я буду сильной, честное слово. Я не буду больше плакать, буду улыбаться, буду хорошей, и ты меня полюбишь. Ты не станешь жалеть, что я не родилась мертвой, что не я была моей настоящей сестрой – той, что так и не родилась.

В лихорадочных видениях мне снова было шесть лет, я пряталась за диваном, сидела тихо, как мышка, быстро выглядывая и подслушивая разговоры взрослых. Эдит и моя мать потягивали вино, и сигаретный дым валил у них из ноздрей и изо рта, делая их похожими на рассерженных драконов. Мать курила, только когда Эдит приходила в гости.

– Господи, как же тебе везет. Какая у тебя интересная жизнь, – сказала мать.

– Это не везение, дорогая. Это называется “контрацепция”. Я тебе говорила: бросишь учиться и выскочишь замуж за шахтера – ничего хорошего не жди. Если бы ты меня послушалась, то была бы вольной как ветер стюардессой и мы с тобой вдвоем облетели бы весь мир, как собирались.

Мать застонала.

– Знаю! Не топчись по больному. Я не собиралась беременеть.

– Были способы решить этот вопрос, но теперь-то что плакать. Робин классная, – несколько завистливо сказала Эдит.

– Знаю, но она настолько дочь своего отца… Два сапога пара, вечно объединяются против меня, заставляют меня чувствовать себя на обочине жизни. – Мать немного помолчала и добавила: – Иногда я думаю, что сестра Робин, та, которую я потеряла… она, может, была бы моей девочкой. Похожей на меня.

– Мини-Джолин? – Эдит рассмеялась. – Какой ужас! Одной тебя за глаза, вот уж спасибо!

– Я вполне ничего! И я знала бы, как обращаться с тем, кто похож на меня. Материнство – это и так тяжело, а тут еще чувство, что породила чужака. Как будто мне подсунули подменыша, неправильного, не того ребенка.

Я не неправильный ребенок, мамочка, я могу быть правильным ребенком. Я буду совсем как ты, и ты меня полюбишь.

Мэйбл. Мамочка. Великан. Они приходили и уходили, приходили и уходили, их появления и исчезновения, словно приливы, накатывались на меня волнами, но ни одна волна не несла с собой прохлады.

Со мной была Кэт; она близко наклонилась, приникла ко мне, провалилась сквозь преграду из моей кожи и наконец свернулась калачиком прямо во мне. Она была моей сестрой-близнецом, той, что умерла, той, которую хотела (по ее словам) моя мать, и я вернула ее к жизни, моими стараниями она, словно Лазарь, восстала из мертвых. Но мать все равно не слишком хотела ее.

Где же облако? Куда оно ушло?

Я хотела поискать облако, но мир снова заволокло пеленой.

Позже – не знаю точно когда – они снова пришли, великан и малыш, они подходили все ближе, пока не коснулись моих губ: благословение. Прижавшиеся к моей коже, они дарили прохладу, но одеты в этот раз они были в золото, а не серебро. Подняв глаза, я узнала белое лицо, маячившее надо мной, и кровь у меня в жилах заледенела.

Это она – женщина, которая хочет забрать меня! Нет!

Я постаралась не разжимать зубов, чтобы она не могла навредить мне, но я была слишком слаба. Я звала Мэйбл-Бьюти на помощь, но она приняла сторону плохой женщины и держала меня за руки. Женщина впихнула мне в рот кинжал, и я приготовилась умереть.

Кэт проснулась и скорчилась у меня в животе, а потом пролезла в сердце, чтобы спрятаться. Она мне не помогла бы, а я была слишком больна, чтобы помочь себе.

Папа, где ты? Спаси меня. Спаси.

Когда соцработница, сделав мне инъекцию яда, ушла, золотого великана и младенца она забрала с собой. Снова вернулась Мэйбл-Бьюти с прохладным облаком.

– Скоро приедет Эдит, – прошептала она. – Скоро.

Ложь. Я не хочу, чтобы меня и дальше кормили ложью.

Великая ложь серебряными змейками струилась во мне, раскаленными добела чешуйками они терлись о кожу изнутри, вызывая жар и зуд. Мэйбл-Бьюти ложками вливала в меня ложь и пыталась заставить проглотить ее.

– Хватит вранья! Не хочу больше. Хватит змей!

Но они снова и снова шептали мне что-то своими раздвоенными языками.

– Робин, – сказала Бьюти, когда я выбила ложку с ложью у нее из рук. – Девочка моя, я скажу тебе правду.

– Скажешь?

– Да, я честно отвечу на твои вопросы. Обещаю. Но взамен дай мне напоить тебя этим лекарством, правдой. Оно прогонит змей и ложь. Проглоти лекарство – и я скажу тебе правду.

– Хорошо, – прошептала я. – Хорошо. – И открыла рот.

Мои родители правда на небе?

Я не знаю этого наверняка.

Они правда все время смотрят на меня?