Амита Траси - Небо цвета надежды

– Что ж, рассказывать так рассказывать. – Она сильнее сжала руки. – Он… у него был роман с твоей мамой. И есть вероятность, что… что… – Замолчав, она сглотнула и продолжала: – Что ты моя единокровная сестра. – Ее голос перешел в хрип.

Прикрыв глаза, я чувствовала, как ее слова обжигают мне горло, ладони у меня вспотели, и я прижала к себе покрывало. На миг мне показалось, что все звуки умерли. Я ничего не слышала, даже собственных мыслей, лишь неровное дыхание, разбивающееся об удары сердца. Она не сводила с меня полных тревоги глаз, словно отведи она взгляд – и я рассыплюсь.

– Ты… ты уверена? – спросила я. Слова прозвучали так опасливо, будто боялись сами себя.

Она едва заметно пожала плечами, и теперь ее глаза смотрели виновато и беспомощно.

– Папа точно не знал, так ли это… Но я… мы с тобой можем это выяснить – если хочешь, можно сделать анализ ДНК, но…

– Но что?

– Разве это важно? Ты ведь все равно моя сестра и всегда ею была.

Я посмотрела ей в глаза, потом опустила голову и разжала пальцы. Покрывало упало на пол, а я перешагнула через него и закрылась в кладовке. Наскакивая одна на другую, в голове мельтешили мысли. Ночь была тихой и безоблачной, и звезды словно стремились утешить меня. Но сейчас даже они не приносили мне радости. Перед глазами стояло преисполненное ожиданий лицо аммы. Сколько же лет она ждала его? Я вспоминала, как иду по деревне, надеясь, что однажды папа приедет и заставит замолчать тех, кто нападал на нас. Возможно, сагиб и правда был моим отцом. Иначе зачем ему было привозить в город такую, как я? И почему он обходился со мной с такой теплотой? Я воскресила воспоминания, в которых отца заменяла зыбкая, размытая фигура, и представила на ее месте папу Тары. И я отчетливо разглядела: это он, чуть замешкавшись, уселся в машину и торопливо оглянулся, будто жалея, что покидает меня. Впрочем, настоящее это воспоминание или плод моего воображения, я не знала. Однако я вновь задавалась забытым на много лет вопросом: мог ли он изменить мою участь, подарить мне лучшую жизнь? Признай он меня своей дочерью – и я пошла бы в школу, научилась читать и писать, как другие дети. Может, тогда я повстречала бы настоящую любовь? И эта смертельная болезнь наверняка обошла бы меня стороной. Голова гудела от мыслей, по щекам катились слезы боли и злости. Я опустилась на пол и, прежде чем меня накрыло сном, успела подумать, что ждала от этой жизни слишком многого.

Я открыла глаза и окунулась в тепло утреннего солнца. Рядом со мной крепко спала Тара. Я смотрела на бьющий в окно солнечный свет и раздумывала о том, как ночь вынашивает в своей темной утробе день, чтобы затем явить его миру. Наверное, мучившая меня боль мешала мне увидеть все таким, каким оно было. Я наблюдала за Тарой, и она тоже открыла глаза, потянулась и внимательно посмотрела на меня, словно ожидая моего решения.

– Я ждала всю жизнь… ждала, что какой-то мужчина признает меня своей дочерью. Мне так хотелось купаться в любви, в отцовской любви! Но на самом деле сагиб, твой отец, сделал для меня больше, чем кто бы то ни было. Он увез меня из деревни, дал мне детство, и я провела его рядом с тобой – а ведь иначе я бы никогда тебя не встретила. И после того, как меня похитили, твой отец тратил время на мои поиски.

Я перевела дыхание. Тара села и серьезно слушала меня.

– Я хочу запомнить его как моего отца, и неважно, был ли он им на самом деле. Мне хочется помнить все хорошее, что со мной случилось, и обойтись безо всяких анализов и тестов.

Тара обняла меня, и я крепко прижала ее к себе.

– Ты можешь свозить меня кое-куда?.. Есть одно место, где я всегда мечтала побывать.

Ее губы задрожали.

– Куда? В Ганипур? На родину папы?

На миг я вновь перенеслась в Ганипур, мою родную деревню, в дом с протекающей крышей, где мои надежды срослись с рассказами об отце. Я улыбнулась.

– Что? Почему ты улыбаешься? – спросила Тара, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Нет, ничего. Просто вспомнила о деревне.

– Значит, ты хочешь съездить в другое место? Куда же?

– Амма говорила, что, когда мой отец к нам вернется, она отправится в Варанаси – искупаться в Ганге и смыть все грехи. Может, я и свои грехи там смою.

– Мукта, за тобою нет грехов. Что бы ни произошло – ты в этом не виновата.

– Пожалуйста, – прошептала я, – мне так хочется съездить туда! Ведь папа-то ко мне вернулся, верно?

Тара сглотнула слезы и закивала.

Раза помог нам подготовиться к поездке и привез билеты прямо на вокзал. О Разе я слышала только от Тары – она с таким восхищением отзывалась о нем, хотя в детстве он здорово напугал нас. Впрочем, теперь я отлично понимала причину ее восхищения.