Амита Траси - Небо цвета надежды

– Вам известно, что вы ВИЧ-инфицированы? – спросил врач.

Я кивнула.

– Несколько лет назад мне сказал об этом доктор в больнице. А одна женщина из соцслужбы доставала мне лекарства.

– Сейчас появилось очень много подделок. Вы помните, как называлось то лекаство, которое вы принимали? – поинтересовался он.

Я покачала головой:

– Они не говорили. Мне просто давали таблетки, а я их принимала.

– Буду с вами откровенен, против ВИЧ-инфекции лекарства не существует. Однако определенные препараты позволяют продлить жизнь и улучшить самочувствие. Пока болезнь не прогрессирует, однако вынужден вас предупредить – она может развиваться. Конечная стадия инфекции называется СПИД, и в этом случае… – Врач не договорил, и я почувствовала, что этими невысказанными словами он вынес мне приговор.

– Так что происходит, если заболеваешь СПИДом? – спросила я, переводя взгляд с доктора на Тару, опустившуюся рядом со мной на колени.

– Не волнуйся, – прошептала мне Тара, – мы все сделаем, чтобы остановить болезнь. Правда, доктор?

Врач неохотно кивнул, после чего выписал рецепт и выдал мне инструкцию, в которой рассказывалось, как мне следует вести себя. Из больницы мы с Тарой вышли молча, словно наше упрямое молчание было залогом лучших времен.

После того как доктор сообщил о моей болезни, прошло три месяца. Меня мучили мигрени и приступы кашля, отчего Тара вскакивала посреди ночи и бросалась ко мне. Каждый раз я заверяла ее, что все в порядке, и убеждала вернуться в постель. Самочувствие мое и правда улучшилось. Лихорадки больше не было, и нос не закладывало, но нас неотступно терзал страх – в любой момент я могла заболеть СПИДом и умереть. Мечта в такие минуты казалась фантазией, нежной бабочкой, которая вспархивает и улетает, едва к ней притрагиваешься. Временами я просыпалась заполночь и смотрела на спящую у меня под боком Ашу. Я гладила ее по голове, проводила пальцем по носу и глазам, надеясь навсегда сохранить воспоминания об этом. При хорошем раскладе я еще могла увидеть, как она вырастет, пойдет в школу, найдет достойную работу, выйдет замуж и родит детей. Я мечтала о том, как, сидя в свадебном пандале [67] Свадебный навес, под которым сидят родственники невесты. , осыплю ее на счастье зернами риса. Был у меня и повод порадоваться: Аша тоже сдала анализы, и, к своему величайшему облегчению, я узнала, что не заразила ее. Сама мысль об этом окрыляла меня, я готова была взлететь от радости и не сомневалась, что с Ашей не случится ничего плохого и мы всегда будем рядом.

– Давай сходим вот к этому врачу, – Тара сунула мне очередной буклет, – это настоящее светило, он…

– Хватит с меня докторов, ну пожалуйста! – заупрямилась я. Тара удивленно посмотрела на меня. – За последние три месяца мы столько врачей обошли, столько в очередях просидели – и все ради того, чтобы они повторили то же, что сказал первый. Ведь вчерашний доктор говорил, что мое состояние стабилизировалось и я смогу прожить еще много лет. Может, я еще увижу, как вырастет Аша. А большего мне и не надо. Зачем надеяться на что-то еще?..

Тара отшвырнула буклет и, как рассерженный ребенок, выскочила из квартиры, так что слова мои повисли в воздухе. Я весь день ее ждала, но вернулась Тара лишь поздно вечером. Я как раз готовила ей постель и заметила ее, когда она стояла на пороге спальни. Я разглаживала складки на простыне и ждала, когда Тара заговорит.

– Сколько раз я тебе говорила – не надо этого делать. Не взваливай на себя все эти заботы, как раньше. Ты готовишь, прибираешься, таскаешь сумки с овощами. Тебе это вредно! – она скрестила руки на груди.

– Нет-нет, еще как полезно, – улыбнулась я. – Что бы ты там ни говорила, Тара, я из плохой семьи и живу здесь незаслуженно. Но твой папа привел меня в этот дом, и моя помощь – это самое меньшее, чем я могу отплатить. – Я выпрямилась и, глядя на Тару, принялась складывать покрывало.

Ее взгляд был мрачным, она словно не решалась признаться мне в чем-то.

– Мне надо рассказать тебе кое-что.

Я молча смотрела на нее.

– Папа – он родом из той же деревни, что и ты. Я недавно туда ездила. И выяснилось… – ее глаза испугали меня, – выяснилось, что он сын заминдара.

Губы у меня задрожали, и перед глазами замелькали воспоминания того вечера, когда мы с аммой сидели под баньяном. А потом наступило утро, и я бежала за машиной, в которой сидел мой отец.