Пётр Алёшкин - Лагерная учительница

Вечером Галя ужин приготовила, ждала. Услышала стук, бросилась к двери. Люба стояла рядом с Борисом. Улыбались. А Галя растерялась. Молча пропустила их в коридор.

— Вижу, не ожидала, — сказал Борис. — Разве Люба не предупредила, что со мной придет?

— Проходите, раз пришли… Какая разница теперь: предупреждала, не предупреждала, — сухо ответила Галя. Надежды рассеялись. Наоборот, тревога появилась. «Что ему нужно?»

— Я вижу, сердишься… Но я-то при чем? Шутили ребята, перегнули палку. Я бы ни за что не допустил, чтобы тебя обидели!

— По-твоему, меня не обидели?

— Да ты вспомни, смеялись ребята… Вошла бы в комнату, музыку послушали…

— Может, и на Ивана никто с ножом не бросался? — горько усмехнулась Галя.

— Когда?

— Все ясно… Этим ты мне хотела помочь? — с горькой же усмешкой взглянула Галя на Любу.

— Галечка, разве ты не помнишь? — воскликнул Борис. — Иван меня на пороге отрубил. Я ничего не видел. Может, и брался кто за нож? Я ничего не видел…

Галя вспомнила: действительно, в то время, когда на Ивана набросились с табуреткой и ножом, Борис лежал в коридоре.

— Ну, ладно, пошли чай пить? — вздохнула она.

— Это другое дело, — сказал Борис, и они пошли в кухню, расположились за столом.

Галя выставила еду.

— Зря вина не взяли, говорила тебе, — с сожалением взглянула Люба на Бориса.

— Зачем оно нужно, — отмахнулся он. — Чайку попьем.

За едой заговорили о Егоркине.

— Зачем же ты тогда написал, что я сама пришла к вам и что мы слушали музыку, а Ваня ворвался и бить вас стал? Вы же не пускали меня, измывались…

— Я написал? Куда?! — воскликнул Борис.

— В милицию.

— Откуда ты взяла? Что за глупость?

— В деле твое заявление есть. Следователь говорил…

— Деркач говорил?.. Он на пушку брал. Ни слова я не писал…

— В деле есть… Следователь показывал… — неуверенно и недоверчиво проговорила Галя.

— Не мог он показывать. Нет там ничего. Когда передадут дело в суд, назначат адвоката, спросишь, есть там мое заявление или нет… Если бы дело не попало к Деркачу, давно было бы уже закрыто. Он злой на тебя страшно! Ведь если бы не ты, Асю не выгнали из главных инженеров. Сорокину погнали бы… Теперь он мстить будет…

— А зачем же вы милицию вызвали? Знали ведь, виноваты, — недоверчиво расспрашивала Галя.

— Мы не собирались… «Скорая» заставила. Говорит, пока не вызовете милицию, не окажем помощи. Правила такие есть… Они думали, что мы перепились и передрались между собой. Врач и вызвал… А как к Деркачу попало, так и пошло…

Чайник зашумел, зафыркал. Запрыгала на нем, загремела крышка.

— Я заварю, — поднялся Борис.

— Я сама…

— Пусть он, — удержала ее Люба. — Он мастерски заваривает…

Галя достала заварку. И Борис стал готовить чай на тумбочке. Пока девчата разговаривали за столом, он потихоньку всыпал в чашки приготовленную заранее наркотическую смесь. Гале побольше, себе поменьше, а Любе совсем чуть-чуть. Подал на стол и сел на свое место.

— Я непременно схожу к следователю, поговорю, — продолжил он разговор, взяв чашку в руку. — Вы пейте, пейте, а то остынет… Нравится?

— Да. Ароматный почему-то…

— Секрет знаю, — засмеялся Борис. — Не скажу… Это мой секрет!

— А он сделает? — спросила Галя, имея в виду следователя.

— Думаю, все в порядке будет… Я его знаю хорошо. И с ребятами поговорю… Если надо, заявление напишем, чтоб дело закрыли. Мы ничего не имеем против…

— А тот… кому руку сломал?

— Он студент, — засмеялся Борис, радуясь тому, что Галя выпила всю чашку. — В институт и со сломанной рукой ездить можно!

— А он не будет против?.. — Боль и тоска рассасывались. Уверенность росла, что все будет хорошо. Что не так страшно все, как казалось. Все устроится.

— Уговорим… Понимает ведь, если будет суд, Ивана из института попрут…

— Как? — ужаснулась Галя.

— А как ты думала? — проговорил Борис. — Да ты не бойся, не будет суда. Я все улажу…

Галя улыбнулась:

— Я почему-то верю тебе. Сначала я тебе не верила, расстроилась, когда увидела тебя, а теперь верю. Я знаю, ты все сделаешь. И Ваня вернется… Только ты поскорей делай. Я не могу без него, мне так страшно было одной. Я привыкла быть всегда с ним, не могу без него. Он говорит, мы с ним срослись. — Она засмеялась. Ей становилось весело. Приятно было смотреть на Бориса, на Любу. — Когда ты его выручишь, вы подружитесь. Он хороший, и ты хороший…

Люба с Борисом смотрели на Галю и смеялись. Люба потянулась к ней, обняла: