Дервиш Сушич - Я, Данила

Нетрудно увидеть в этих словах декларацию искусства демократического, близкого проблемам народной жизни, искусства реалистического.

Человек, у которого за спиной четыре года такой войны, раненый, голодный, в истлевшей от пота и грязи одежде, пришедший в родную деревню, где у него нет ни дома — он сожжен, — ни семьи — она погибла, сидит и ждет, как встретят его односельчане, — вот исходная ситуация романа, точка поворота истории, когда одна эпоха кончилась, а другая еще не начиналась.

Книги о современности сравнительно редки в литературе Югославии, и роман Д. Сушича был одним из первых среди них. Задача, которую он ставил себе, принадлежит к труднейшим. Война, несмотря на свою близость и огромность, представляет собой все же закончившийся период истории. Д. Сушич создавал книгу о текущем дне и доводил ее (впервые роман «Я, Данила» был опубликован в 1960 г.) почти до тех дней, когда она писалась. В отличие от подавляющего числа произведений писателей Югославии, затрагивающих, прямо или косвенно, военные события, в нем нелегко уловить непосредственно автобиографические черты. Герой его старше автора на целое поколение, это человек существенно иной судьбы.

Творческая смелость Д. Сушича проявилась в том, что в центр своего романа о новом времени он поставил поистине нового героя — выходца из народных низов, плоть от плоти и кость от кости беднейшего населения его родной Боснии, в которой он родился, живет и о которой пишет.

Босния, составляющая вместе с Герцеговиной одну из республик, входящих в Югославию, — это богатейший по природным условиям горный край, принадлежавший всегда к отсталым частям страны, население которого, исповедующее и христианскую, и мусульманскую религию, страдало на протяжении веков и от турецкого, и от австрийского иноземного гнета. Вековая неподвижность Боснии, затаенное в ее людях и не находящее выхода напряжение — постоянная тема книг И. Андрича, ее великого классика. Буржуазно-монархическая Югославия не могла разрешить ни социальный, ни национальный вопрос этого края. Не в последнюю очередь поэтому Босния сыграла такую большую роль в годы народно-освободительной войны.

Характер Данилы Лисичича — главное достижение романа. Уроженец «боснийского захолустья», крестьянин, у которого все предки тоже были крестьяне, он предстает перед нами как натура необычайно одаренная, творческая, смелая. Это образ человека из глуби народной, пробужденного революцией. Творя будущее, он творит и свою судьбу, которая не предопределена заранее. Как говорится в романе, на роду ему было написано или получить высокое звание, или угодить на виселицу, видеть склоненных перед ним в поклоне властителей или быть посаженным на кол на самой высокой городской стене.

Автор исследует характер своего незаурядного героя, ставшего после войны хозяйственником и одержимого идеей превратить «убогое боснийское село» Лабудовац в социалистический город как можно скорее, немедленно. Среди тех, с кем и для кого он работает, немало вчерашних приспособленцев, обывателей, а то и врагов — сегодня это его сограждане, люди, о которых он должен заботиться. Кто из них заблуждался искренне, кто остался врагом, ждущим своего часа, как распознать добро и зло, когда они прячутся в закоулках повседневного быта, — вот вопросы, которые обступают Данилу. Он решает их не умозрительно, а действием — помогая себе иногда революционной хваткой, а иногда крестьянской хитростью. Он всегда активен — это главное в его характере. И прямые действия, и нахрапистый обман нужны Даниле не для себя, а ради других; себе этот «боснийский Дон-Кихот» (как назван был герой романа Д. Сушича в одной из статей, появившихся в югославской печати) не желает ничего, даже самого необходимого, даже личной жизни.

Но многое в социальном здании, которое он помогает возводить своими руками, ему перестает нравиться. Он остается одиноким среди бюрократов и самоснабженцев, мещан и обывателей. В романе не случайно начинают звучать сатирические ноты. В галерее начальственных лиц, с которыми ему приходится сталкиваться по работе, все меньше тех, с кем он находит общий язык. Жизнь, как кажется Даниле, катится вспять, потому что к ней уже не всегда приложимы чистые и высокие мерки военно-революционного братства, но жизнь и обгоняет его, ибо четырех классов начальной школы и командирского опыта, которые у него, крестьянского сына, за плечами, уже не хватает для того, чтобы заниматься хозяйственной деятельностью. Более того — Данила сам себе бросает обвинение еще более суровое: «Как можешь ты присваивать право называться борцом за новое в человеке, когда сам ты отнюдь не гармоничная личность?»