Борис Дышленко - Контуры и силуэты

Диалог без звука и даже, кажется, без слов прозвучал у меня в голове.

— Этот человек может представить меня в виде портрета с выколотым глазом. Так ему легче убить.

— Расслабься. Какой человек? Ты его видела?

Певица лежала на кушетке, и ее сведенная судорогой рука не собрала и не скомкала покрывало, потому что она вовсе не была сведена судорогой. Но камера четырехкратным наездом дала целлофановый кулек, это был кулек от цветов, он лежал рядом с пятном впитавшейся крови на паласе, а возле кушетки не было крови.

“Если ты пожелал зла, ты совершил его”, — сказал старик.

Старика придвинули, и его голова заняла весь экран. Она читала, но я не слышал его рокочущего баса — он просто звучал в моей голове:

Я знал, что раньше уже об этом думал, но сейчас мне было что-то в этом непонятно.

— Звезды? — прозвучало у меня в голове, но уже чьим-то другим голосом, может быть, даже моим. — Это же не звезды — stars.

— Звезды, — повторил в моей голове старик, — плевочки. Лишение зрелищ тоже зрелище. Суть игры как раз в этом. Ведь главная игра была не там, за столом, а совсем в другом месте. Ты помнишь, что говорил полковник? Дьявол уже подменил карту, и теперь вместо звезд — “Stars”.

Не знаю, каким образом старик поставил кавычки, но “сквозь меня на лунном сельде скакала крашеная буква”. Эта буква была Q.

— Я знаю, — сказал я. — Тотализатор?

— Нет, — ответил полковник, — двое играют — третий выигрывает.

— Дьявол? — одними мыслями спросил я. — Но это тот же тотализатор.

— Нет, — ответил старик, — Тотализатор устроили мошенники. Есть еще одна игра, — старик смотрел на меня. — Это игра дьявола, по сравнению с которой и то чертово пари только шутка, — старик смотрел. — В конце концов, что дьяволу деньги? — сказал старик. — Он сам их печатает — в игре дьявола другие ставки: это души и власть.

Души. Вокруг были только тела, загорелые тела цвета загара. Все это происходило на фоне высоких пальм, далеких пурпурных гор и фиолетового залива. Но теперь я знал, что этот плоский разноцветный рай не для меня.

Я проснулся с тяжелой головой и неприятной сухостью во рту. На экране телевизора разноцветными полосочками мерцала “сверхплоская” картинка. На окнах были плотные шторы, но было видно, какая за ними монолитная чернота. Я чувствовал себя, как в безвоздушном пространстве.

С трудом и кряхтеньем я восстал из глубокого кресла и покачнулся. Я не был пьян. Бутылка с цветным портретом русского лидера в немецком картузе была наполовину пуста, но лед в глубокой тарелке растаял. Я сделал еще с полстакана крепкой смеси и выпил в несколько глотков. Мне нужно было еще поспать. Я не хотел “набираться под завязку”, чтобы завтра не пропустить события, которые меня не касались.

Сон не стал для меня откровением, и вся символика ничего не скрывала и ничего не открывала, мне и так уже все было ясно. Вот только старичок — не знаю, почему он явился мне во сне в виде черно-белой передачи по телевидению. Зачем моему подсознанию потребовалось его устами высказывать мне мои собственные не скрываемые и не подавленные мысли?

“А может быть, я все-таки не все понял? — подумал я. — Может быть, не все знаю? О черте, например. Все-таки что-то у него в рукаве. Я вспомнил, что недавно уже думал этими самыми словами: «Что-то в рукаве». Джокер? С джокером все можно. Джокеру все можно, — подумал я, — джокеру можно прикинуться кем угодно, можно заменить собой любую карту. Обещано каре, и все ясно с четвертой дамой... Черт точно подменил карту, — подумал я, — но ведь я это знал еще вчера.”

Я нашел газету, ту самую, за четверг. Да, две карточные дамы, помещенные там. Да, две карточные дамы, помещенные там, были из разных колод: одна была наша, российская с двумя буквами Д по углам, вторая, английская или американская, в общем иностранная, была с четырьмя буквами Q. В прошлый раз я не обратил на это внимания, но после того, как казино “Stars” объявило тотализатор, мне стало ясно, что убийца даст игрокам ложную подсказку, и, боюсь, это стало ясно не только мне.

“Первая среди равных, — подумал я, — вот это и есть настоящая подсказка”.

Я вспомнил тупой клип, бездарный монтаж из русской жизни и американских боевиков, глупую “Золушку”, решившую, что она уже королева. Может быть, ее ввела в заблуждение ее фамилия, увы, слишком распространенная даже среди певиц. Во всяком случае, известна еще одна Королева, ту, кажется, зовут Наташей, но эта называла себя полным именем Елизавета, и я понимаю: это для того, чтобы быть Королевой Елизаветой, и, наверное, из-за этого на ее афишах отсутствовали точки над буквой Ё. Бедная, ей хотелось быть первой среди равных. Здесь не было ни тех, ни других. Все они были взятыми с улицы и “раскрученными”, и цену им назначал кто-то другой. Цену их образу, их песням, их жизни и смерти. Бедная Лиза!