Валерий Попов - Нарисуем [журнальный вариант]

— А я в сто пятой. Сам откуда?

— С Пьяной Горы.

— Так ты казак?

Да, он заполярный казак. Они жарко обнялись. Вот и товарищи! Только я одинок.

— Ладно, давай потаскаем, поможем мужику, — предложил Пека.

— Ты, Антон, опять здесь! — осуждающе сказал Санчо однорукому, который, достав из лохмотьев бутылку, жадно пил, потом сел, уронив голову.

— Ладно, какой вопрос! — миролюбиво произнес Пека и, с грохотом выдернув из загородки сразу три лежака, взвалил на спину. Санчо, неодобрительно покачав головой, однако, присоединился. И мне пришлось.

И здесь Гуня явился, верный друг. Но, ясное дело, не грузить.

— Джемал! Джамшуд! — рявкнул Гуня. — Опять вы волыните, не носите топчаны.

— Мы ему заплатили! Хорошо заплатили! — Джемал указал на уснувшего Антона. — А он работать не хочет.

— Ладно, зайди ко мне! — в этот раз Гуня мне уже рявкнул. Набирает обороты! Что-то наперекосяк? Шел я, во всяком случае, не спеша… Не нанял!

Санчо чуть сзади, в обнимку с Пекой шел, вспоминая сладкие ужасы боев. И тут, у самых дверей, Санчо вдруг вспомнил про свои обязанности.

— Стой! — спецзахватом Пеку ухватил. — Куда?

— Мы делегаты, — уже неуверенно произнес я.

— Брось! Какие вы делегаты? Я уж навидался их! Те другой крови. Ладно, ты иди, — разрешил вдруг мне. — А ты стой! Куда-а?

Казачьим подкатом Пеку перебросил в “бересклет въедливый” и сам кинулся туда. Бересклет, кстати, бурно пружинил: не поймешь, на чьей стороне. “Нет добросовестнее этого Санчо!”

В это время вглубь помещения прошли стройными колоннами донцы, кубанцы, гребенские, уральские. Можно им! Славяне с гуслями в шелковых рубахах, хасиды в цилиндрах и с пейсами, завитыми как пружины, препятствий не встретили. Адмиралы в полной парадной форме. Вызывающе одетые люди неопределенного пола… Нудисты прошли — абсолютно голые, но надменные. Весь маскарад. Можно абсолютно всем! Но не Пеке. Чутье охранника Санчо не подвело.

— Ты ж нормальный мужик! Я же вижу. На хер тебе туда? Какие вы делегаты? Нормальные парни! Вечером поддадим! — Санчо, пластая Пеку, чуть не рыдал!

Да, Пекин “диагноз” бесспорен. Не замаскируешь. “Несмываемое пятно труда”! И с топчанами мы прокололись. Делегаты лежаки не будут таскать.

— И то! — Пека, все же аккуратно уложив Санчо в “бересклет въедливый”, вылез. — Ладно, пошли. Ты, Санчо, не журись. Боевой опыт придет.

— Пека, ты! — вдруг Гуня явился. И словно впервые старого друга увидал, горячо впился смачным поцелуем в него. — Друг ты или кто? У меня к тебе огромная просьба… Мама приехала.

Она не только мама, я бы сказал…

— Умоляет, просит черешни! Она ж из Крыма сама. Только ты!

“Вот пусть и сходит сама”, — такого я ждал от Пеки... но от него всегда надо большего ждать.

— Смогем! — ощерился Пека. После затишья у него бурю жди!

— Денег дать?

— Обойдемся.

— Ты-то как раз мне нужен! — Гуня меня ухватил.

— Я не только тебе нужен! — вырвал руку. Пеку догнал. — Да, это не наш электорат.

— Наш электорат под землей! — произнес он грозно.

Как это понимать?

На рынок, однако, вышли. Мужественно миновали россыпи снетков. Подошли к черешне. Каждая как взрывное устройство!

— Ну что, берем? — опасливо произнес я.

— Не хочу тут брать. Одни абреки торгуют. Рóстят-то не они!

Не совсем это так… но с ним сейчас лучше не спорить.

— Диета мне прописана, — вздохнул он, оглядывая ряды. — Стол номер два. А я ем все, что не приколочено. Пошли!

— Тут где-то Казачий рынок есть, — я вспомнил спасительное. Хотя казаки с ним тоже обошлись… — Вон стрелка-указатель. Давай.

Долго патриотично шли с ним на Казачий рынок, согласно указателям, через долы и овраги, грязные слезы утирая. Дым уже вполне явственный! Потому и тело, наверное, чешется. А я думал: из-за пиявок.

— В горах лес горит, — хмуро пояснил Пека. — Возле винсовхоза бывшего. Виноградники жгут — ну и лес загорелся.

— Да, умно…

— Ну что? Хорошо тебе? — оскалился он.

— Хорошо, но душно.

— За Митьку переживаю я, — Пека говорил. — Больно горяч, наивен… Тонкая кожа! У меня-то кожа дубленая.

— Поздно уже кожу ему дубить... опоздал, — вырвалось у меня.

— Они еще небось из-за дыма в аэропорту сидят, — простонал Пека. — Да что изменишь-то?

На плоском холме нас встретило кладбище. Куда ж нам без него! Двое оборванцев, уйдя уже по пояс, рыли могилу. Третий — небритый, мордастый, видимо, бригадир — стоял, опираясь на лопату, и злобно высматривал кого-то. И Пеку сразу признал.