Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

На матери белое шерстяное пальто. Мария бежит рядом. Все люди бегут. Потом им пришлось отстать. Мать плачет. А музыка звенит и выводит трели: «Помаши, помаши мне, милая, рукой…»

Больше Мария не видела отца, сколько ни ждала. Все свои детские годы она была в обиде на мать, позволившую отцу уехать!

У взрослых год короткий, а у детей — бесконечный.

Кандида стала уверенно держаться на ногах и потому нуждалась в защите. Детский мирок был отгорожен дверями и решетками, и девочкой овладело неукротимое желание узнать, что находится за всеми этими дверями и решетками. Никакие запреты здесь не действовали.

Отец Кандиды попросил показать ему дочь.

И вот однажды воскресная прогулка привела к новой цели. Кандида везла свою коляску по длинному стальному мосту. Сквозь просветы перил девочка с удивлением смотрела на водную рябь и бросила вниз как раз то, что держала в руках. Она увидела, как кукла немного покачалась на воде, а потом скрылась под водой.

Девочка спокойно катила свою коляску вперед.

И лишь позднее, на обратном пути, остановилась на том же самом месте и посмотрела вниз.

— Ее нет? — спросила недоверчиво.

Мать кивнула.

И тогда Кандида заплакала.

На другой стороне моста их ожидал отец. Кандиде он сразу понравился, потому что носил ее на руках, кружил, играл в шумные и веселые игры. Ей разрешалось взбираться отцу на спину, ездить верхом, ерошить и трепать волосы и, сидя на плечах, запускать руки в бороду.

— Вот ты какая! — Он поднял дочь над головой. — Как пушинка!

Отец был величайшим открытием Кандиды. Из его рук она взлетала в небо и опять падала в его надежные руки.

Отец научил Кандиду пить из бутылки сладкое черное пиво и открывать замок; он показал, как надо кувыркаться и делать разные упражнения. И дочь стала доверять ему.

В эти часы Мария была молчалива. При расставанье сильнее прижимала к себе дочь, но в следующее воскресенье опять шла с ней через мост.

Настало лето. Все трое однажды сели в забавный отцовский автомобиль и поехали на озеро Ваннзее. Отец с матерью разговаривали, иногда ссорились. Но сразу же замолкали, заметив испуганное лицо Кандиды.

— На будущей неделе я поеду на практику. На шесть недель, — сказала Мария.

— Бамбу, — попросил отец, — когда вернешься, переезжайте ко мне. Мы могли бы хоть пожить вместе.

Глаза у Марии потемнели.

— Переезжай сам! — сказала она.

— Это невозможно. Ты ведь знаешь.

— Просто не хочешь.

— Ты же знаешь, что это невозможно!

— Почему ты ушел?

— Я учусь там!

— А я у нас.

— Бамбула…

Все уже давно было сказано.

В августе границу закрыли.

Было воскресенье, и Кандиду тянуло на привычную дорогу к мосту. Однако она не стала протестовать, когда мать выбрала другой путь. Все еще питая надежду, девочка поднималась в автобусы и трамваи, внимательно всматривалась в лица. В общежитии стремглав бросилась вверх по лестнице, а потом удивленно оглядывалась в комнате матери, произносила имя отца, выбегала в коридор, звала.

Но дом был пуст.

Мария пошла за ней. Тогда Кандида упала. Молча. Без слез. Мария подняла дочь и с трудом понесла. Руки и ноги девочки вяло свисали, а голубые глаза совсем выцвели.

Они повезли бабушку на прогулку в парк. В прудах плавали пестрые утки, над утками возвышались мосты. Катались дети. В огромной белой раковине играла музыка.

Кандида танцевала перед раковиной, плевала с мостов в воду, подзывала уток, а потом уснула на коленях у бабушки, которой было так хорошо сидеть на легком блестящем стуле на колесах.

— Какая ты большая, — ласково заметила бабушка, и Кандида сползла с ее колен, чтобы погнаться за мотыльком. Потом они добрались до более спокойных мест. Рядом с тропинкой пролег совершенно прямой канал, в котором медленно текла черная вода с грязной пеной. Деревья здесь были посажены чаще. Жара спала, запахло диким луком.

— Понюхай, мне никогда не нравился этот запах, — сказала бабушка.

Кандида выдохнула носом воздух.

— Нет! Наоборот. — И бабушка показала, как надо вдохнуть. — Резкий запах, правда?

— Вкусно! — отозвалась Кандида, обняв бабушку за шею.

Девочка посмотрела на мать, которая везла коляску, и заметила в ее глазах слезы.

Бабушка улыбнулась Кандиде.

— Замечательно вот так ехать, верно?

— Когда ты снова поправишься, Кандида приедет к тебе. Ты была права.

— Я была уверена, — сказала Кандиде бабушка, — твоя мама умница.

Через два месяца гроб, обитый бархатом и украшенный цветами, пронесли сквозь шорох листвы и опустили в могилу. Кандиде было забавно смотреть, как ловко орудовали мужчины в высоких блестящих шляпах. Вместе с матерью она храбро ступила на доску у края могилы и бросила вниз цветы. Девочка удивленно услышала, как комья земли застучали по гробу, и стала нетерпеливо дергать мать, которой все без конца пожимали руку. Она тащила мать в тот зал, где за стеклом спала бабушка, удивительно молодая и красивая, окруженная свежей зеленью. Надо бы разбудить ее и увести домой.