Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

Критически осмотрев в них свое отражение, она слегка сдвинула серую кроликовую шапку на затылок и поправила пояс синей куртки. Конни — совсем маленького роста, у нее карие глаза, которые она, задумавшись, прищуривает, коротко остриженные волосы и веснушки на носу. Но в витринном отражении их не видно.

Конни насмотреться не могла на импортные туфли, искусно развешанные на пластиковых рождественских елках, на шелка, яркими легкими облаками реющие в витрине. Конни даже невольно протягивала руку, чтобы коснуться этих прекрасных вещей, но наталкивалась на стекло.

Торопливо снующие прохожие иногда толкали Конни в спину углами огромных рождественских пакетов, за которыми не различить было их лиц. Конни чувствовала, как тают снежинки на ее губах. Асфальт же был совсем черный, хотя снег так и валил. Лишь кончики травинок на газонах припудрились белым.

Странно, в городе зима почти совсем незаметна, подумала Конни, и все-таки в городе красивее. Здесь столько магазинов — покупай, что захочешь, а к вечеру можно зайти со знакомым в кафе и полакомиться мороженым. А как здорово ехать в трамвае или автобусе по ярко освещенным улицам — красота! Не сравнить с промозглым вечерним туманом на полях орошения и зеленым деревенским автобусом с жесткими сиденьями, вспугивающим сов с километровых столбиков.

Так думала Конни, потому что жила в деревне и, как большинство людей, хотела обладать именно тем, чего не имела. Она шла по площади перед Старой ратушей, и вдруг здесь, вдали от витрин, ее охватила необъяснимая усталость. Она опустилась на скамью, стоявшую в углублении стены ратуши, между прямоугольными бетонными вазонами, в которые по весне высаживают тюльпаны.

— Что, детка, устала?

Конни с испугом подняла голову и увидела старую женщину, наверняка бы оскорбившуюся, если б ее так назвали вслух.

— Да, — только и произнесла Конни. Она даже обиделась. Что значит «детка»? Ей уже двадцать пять. Вот только ростом не вышла. Она искоса взглянула на женщину и вдруг едва удержалась от смеха. На голове старухи красовалась старомодная лиловая фетровая шляпа с широкой зеленой шелковой лентой. На огромной металлической пряжке, скрепляющей ленту, пестрели красные вишни из папье-маше и желтые матерчатые маки. Наверное, актриса, подумала Конни, откусив от банана, который дала ей с собой бабушка. А может, иностранка? Конни покачала головой. И как это вишни не намокают в таком снеге? Странно.

Старушка придвинулась поближе и спросила, доверительно понизив голос:

— Вы, наверное, нездешняя?

Конни почувствовала на себе взгляд янтарно-желтых глаз и вдохнула необыкновенно приятный аромат сладкого миндаля, изюма и корицы.

Надо же, подумала Конни, да еще такой смешной жакет с бархатным воротничком. Обалдеть! Может, она сумасшедшая?

Конни незаметно отодвинулась на другой конец скамейки и уже подумывала, не уйти ли ей. Но потом решила: что уж такого может со мной случиться, здесь так много людей вокруг. А если старуха не такая уж чокнутая? До вечера у меня еще есть время.

Совсем близко от скамейки прошла молодая парочка. Конни отметила, что оба одеты шикарно. На мужчине было первоклассно сшитое пальто из дорогого коричневого драпа, его лицо обрамляла густая черная борода. Даже лысина не портила впечатления, хотя вообще-то Конни терпеть не могла лысин. У женщины были светлые волосы и длинные, густо накрашенные ресницы. Она семенила рядом с мужчиной, пятнистое манто било ее по икрам.

В тот же миг старушка вытянула из-под шляпы густую черную вуаль, накинула ее на лицо и, будто кошка перепрыгнув через спинку скамьи, спряталась за спину Конни. Конни почувствовала, как ей в затылок уперлись жесткие поля шляпы, и ее вновь обдало ароматом сладкого миндаля, изюма и корицы. Старушка толкнула Конни в бок и проворчала:

— Сиди прямо, надо, чтобы она меня не узнала.

Женщина в пятнистом манто оглянулась, как бы ища кого-то, но потом вновь подхватила своего бородатого спутника под руку и скрылась с ним в направлении сверкающих витрин. В ту же секунду старуха вновь очутилась рядом с Конни на скамейке. Как бы в оправдание она сказала, отчаянно жестикулируя руками в черных перчатках прямо перед носом Конни:

— Наверняка пошла жаловаться. Я уж знаю. И это перед самым рождеством! Знаете ли, я держу небольшую мастерскую.

Старушка стянула перчатку и смущенно потерла ноготь большого пальца на правой руке.

— Вот как, — заинтересовалась Конни, — и что же вы там чините?