Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

Стоп. «Встречное движение». Петер усмехнулся. В дом престарелых вели десять ступенек, сейчас они были надежно блокированы какой-то бабусей с палкой. Наконец, тяжело отдуваясь, она спустилась, путь был свободен. Бабушка стала карабкаться вверх, при этом одной рукой она подтягивалась за перила, а другой опиралась на палку. Петер усадил бабушку у входа в приемную, где уже сидели три старушки, и неуверенно огляделся.

— Вы к кому? — спросила одна из старушек, едва только бабушка села.

Та охотно объяснила, что ей будут теперь ежедневно делать здесь уколы, но кто их будет делать, она не знает.

— Наверное, заведующая, она сейчас у фрау Буддах, на втором этаже.

Чтобы найти заведующую, Петеру пришлось обегать все здание. Это была пестро одетая женщина чуть постарше, чем его мать. Попугай, как он ее тотчас окрестил, провела бабушку в приемную, а ему велела подождать в вестибюле. Петер принялся внимательно изучать трех старушек, сидевших на скамейке. «И чего они тут торчат перед дверью, — думал он, — если я когда-нибудь стану таким же дряхлым, то буду просто сидеть у себя в комнате». Таким видом никого не обрадуешь. Одна была похожа на Уши из вальцовочного. Когда Уши стукнет семьдесят, она тоже будет сидеть здесь и брызгать слюной, а зубов у нее будет еще меньше. Другая, видно, решила ослепить его своей искусственной челюстью, похоже, она еще на что-то надеется. Поэтому самой симпатичной ему показалась та, что просто сидела, неподвижно глядя прямо перед собой. «Ну и взгляд, как у слепой», — подумал он и отвернулся.

Он слонялся от окна к окну по освещенному коридору. Снаружи был виден разросшийся наподобие парка сад, с ухоженными дорожками, только никто по ним не ходил. На противоположной стене висели большие фотографии, снабженные подписями: Вартбург, Моритцбург, Цвингер — сам Петер этих городов не знал. Он бывал только на Балтийском побережье, где проводил со своими приятелями отпуск. Однако фотографии ему понравились.

Волоча ноги, он вернулся к приемной. Чего они там делают с бабушкой, целая вечность уже прошла, а тут еще эти, на скамейке, глаз с него не сводят. Видно, потихоньку начинают злиться, тоже, наверное, пришли на уколы. Петер обессиленно присел на край скамейки.

— Это твоя бабушка?

А кто ж, не дядя же Бенджамин, и чего она тыкает, будто в одной песочнице играли. Петер хмуро взглянул на старушку. «Вальцовщица Уши», с этой явно не стоит спорить — чихнешь, она и отлетит мили на три. И он снисходительно кивнул. А вот и бабушка. Попугай открыла дверь, дружески улыбнулась Петеру и снова скрылась. Цепляясь за перила, бабушка осторожно спустилась по ступенькам. В кресле она сказала:

— Фрау Шнайдер назначила мне восемь утра и шесть вечера ежедневно и сказала, чтобы мы не опаздывали, так как в другое время она меня принять не сможет, у нее и так дел хоть отбавляй. Она мне тут кое-что порассказала… Ты можешь меня возить по вечерам, мама — утром, а когда у тебя вечерняя смена, то наоборот. Ох уж этот проклятый сахар, заполучила на старости лет.

Петер не ответил, подыскивая что-нибудь из Элвиса повеселее, его диски он знал наизусть, однако в данную минуту ничего особенного на ум не шло. Он не мог отделаться от мысли, что завтра надо опять сюда тащиться — веселенькое дело! — и ведь угораздило эту бестолковую сестру разболеться. Кто знает, что с ней, если вообще с ней что-нибудь. На следующий день, вечером, Петер снова отвез бабушку в дом престарелых. На скамейке перед приемной по-прежнему сидели три бабули, а может, это были уже другие? Ведь старики все на одно лицо, чуть тоньше или чуть толще, зато морщины, зубы, волосы — не отличишь. Но это была несомненно Уши, и та, с искусственной челюстью, уже снова улыбалась. А почему бы им и не сидеть здесь, ведь он пришел в то же время, когда они наверняка ждут уколов. Он встал напротив, насвистывая «I can’t stop loving you» Рея Чарлза, не очень громко, но толково, с настроением, и, когда Уши прервала его, рассердился.

— Все же как это мило, что вы возите сюда свою бабушку. — Подумать только, можно, значит, обратиться к человеку на вы. Петер на секунду оборвал свист, ухмыльнулся и засвистел снова. — Да вы бы присели, процедура наверняка займет какое-то время.

Сегодня он, конечно, не такой дохлый, чтобы всю дорогу рассиживать, но ведь от одних только этих взглядов свалишься на скамейку. Бабули подвинулись, освобождая ему место.

— У меня тоже несколько внуков, — начала Уши, едва только он сел, — точнее, пятеро, один уже женат, вот только, кажется, с детишками у них там что-то не ладится, а ведь у самого так много братьев и сестер, должно быть, все дело в его жене, у нас в семье такого еще не было. Другие — те помоложе, один учится, что-то там иностранное, но сейчас, как говорит мой сын, когда все так много путешествуют, у него хорошие перспективы…