Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

В комнате, где стены и потолок были сплошь покрыты фресками, Марта задержалась. На стенах были нарисованы окна, а за ними изображен какой-то южный пейзаж: зеленые поля, леса, деревья под синим небом, по которому плыли белые облака. Тот, кто нарисовал все это, не был большим мастером, он был интересен лишь тем, что умело приукрашивал действительность.

Я всегда жила в такой комнате, думала Марта, она словно для меня создана. Нет, скорее, я сама ее себе сделала. Выдуманная глубина и мнимая значительность чувств — вот моя жизнь.

Она не могла сейчас вспомнить, когда ей впервые пришли в голову эти мысли: в той комнате замка, где она стояла рядом с Пьером, или в парке, по которому гулял ветер, разносивший сухие листья? А может, она задумалась об этом гораздо позже, глядя в реальное окно своей лаборатории?

Обрывки воспоминаний мелькали, сменяя друг друга, путались, мешались, изменяли окраску, как эти горы в переменчивом освещении.

Но что-то останется навсегда, вмерзнет в ее память какой-то картинкой, эпизодом. Взгляд, с которого все началось… Оживленная улица, и он в толпе, нагруженный пакетами, возвращается в гостиничный номер, который так ненадолго стал их прибежищем.

— Разве мы не можем остаться просто друзьями, Пьер?

— Нет, — сказал Пьер.

На тонком коврике снега, покрывавшем балкон, Марта обнаружила птичьи следы. Изящные черточки вели прямо к тем крошкам, которые она насыпала, а оттуда — на соседний балкон.

Чемодан был уложен. Солнце стояло высоко, когда Марта еще раз посмотрела на долину, обрамленную темными елями, за которыми прятались деревянные домики, на горы, укутанные лесом. Одевшись для поездки, она решила еще раз спуститься вниз в долину, но ботинки мгновенно отсырели, стали скользить. Снизу гостиница казалась огромной горной хижиной на партизанской тропе. Мысленно Марта была уже в дороге. Автобус, электричка, ночной поезд. В воскресенье она будет дома, быстро разберет вещи и позвонит в интернат, где ждет Мануэла.

В понедельник в институте отметят ее загар. Она сразу же соберет свою группу и постарается, чтобы все дела они обсудили быстро и четко. А свое выступление она начнет прямо так: «Не сидел я с людьми лживыми, и с коварными не пойду. Возненавидел я сборище злонамеренных, и с нечестивыми не сяду. Двадцать пятый псалом. А теперь послушаем ваши сообщения. Может, вы начнете, доктор Ломан?» Все ребята, включая бородатого Ломана, переглянутся, а после собрания станут с жаром обсуждать ее странное поведение.

От Пьера будут приходить письма. Не слишком часто. Марта наткнется на какую-нибудь его статью в научном журнале, а Пьер обнаружит упоминание о ее работе. В день рождения он позвонит, а видеться они будут раз в год или даже реже. Это немного по сравнению с тем, что есть у других. Марта знала, что опять поддастся искушению и начнет мерить свою жизнь чужими мерками. Что ж, возможно, ее ждали одинокие вечера. Но разве по-настоящему глубокие отношения не подчиняются только своим собственным законам?

Послышался шум приближающегося автобуса. Марта стояла на остановке среди поварих и подавальщиц, которые после обеда разъезжались по домам. Она попыталась втащить свой чемодан на высокие ступеньки автобуса, две женщины в черных платочках хотели ей помочь, и они втроем застряли в дверях. Водитель со своего сиденья посмотрел на них через плечо и улыбнулся. Наконец Марта яростно толкнула чемодан, он поехал по проходу до переднего сиденья.

Перевод И. Щербаковой.

Я вновь человек семейный. Эта новость повергла в изумление моих друзей — а они хорошо меня знают. Чтобы быть ближе к фактам, скажу: свадьбы не было, этому мешает целый ряд обстоятельств. Но наше сожительство соответствует всем принципам современного брака, который должен, как известно, основываться на взаимном уважении и обоюдной симпатии, а также имеет своей целью воспитание детей гармонически развитыми.

Нас с Розой свела вместе забота о наших детях. Меня — о Мартине, мальчике четырех лет, очень умненьком и очень ласковом — слишком ласковом, на мой взгляд. Так, мне удается лишь весьма недолго совмещать работу за письменным столом с Мартином на коленях, в то время как он полагает, что мое пребывание в кресле у письменного стола только для того и предназначено, чтобы он мог восседать на мне часами. Кроме того, при мне Мартин был порядком запущен; взять хотя бы его волосы: я всегда забываю вовремя его постричь, так что посторонние иногда принимают его за девочку. С Розой в мою жизнь вошла Инес — милая, добрая девочка, на два года старше Мартина, идеальная партнерша для игр. Инес очень полезно жить в полноценной семье, так как Роза по характеру слишком мягка и покладиста и потому иногда спускает дочке больше, чем допустимо; со мной эти номера не проходят.