Андрей Наугольный - Ещё поживём

Хмурость осени,
След разрухи
Абсолютно на всём,
Везде…
Ветки дерева,
Будто руки,
Что раскинуты на кресте!
В этой хмурости
Выжить мне бы!..
Сердце трогает грусть берёз.
Всё обыденно:
Древо,
Небо…
Крест.
Голгофа.
Распят Христос.

Бывает страшно…
Ночи жуткий вид
Пронзает душу и терзает разум…
Как эта осень раны бередит!
Глушу вино…
И сочиняю фразы,
Задумавшись о том, что впереди…
Когда ж оно придёт,
Преображенье
Моей судьбы?
Проиграно сраженье.
Я погребён на избранном пути…

Не сожалею. Жизнь-самосожженье.
Досталась дудка.
Мучайся, дуди!
Всё жизнь.
Какая?
Хоть какая!
Пускай скандальна в мелочах…
Ксантиппа не в себе без хая,
Но без неё б — Сократ зачах!

Как труден путь,
Как тёмен хаос душ!
Но вот, побег…
И вздрагиваешь: можно,
Из-под надзора,
От судьбы острожной,
От бесива
Убогих и кликуш!

Ты из поэта стал Пророком,
Сердец тревожа вещий строй,
Сердец, которые до срока
Огонь утратили святой!
Великой радостью объята,
Была душа его — в слезах,
В слезах и горестных, и святых,
Как храм
В строительных лесах…

Мир опустел.
И плакали, как дети,
Твои поля, когда ты вдруг исчез
В иную жизнь!
И только резкий ветер
Достиг с тобой тех новых,
Чудных мест,
Где всяк — крылат,
А путь — высок
И светел…

Оставить беды все на чёрный день,
А радости на светлый день оставить!
И вспомнить, что сегодня воскресень,
Всё кончено.
Бессмертие на память.

И в ночь уйти по улицам чужим,
Сквозь зубы напевая: «трали-вали»,
Забыв, зачем и для чего ты жил,
А жил — вообще-то?
Мыслимо едва ли…

Рвётся сердце, дружище?
Всё зримей отпущенный срок…
Школьный дворик,
И — аще забуду!
Листочки по дворику носит…
Перепуталось всё,
Холодея,
Исход
Превращается в слог.
Мы повязаны детством,
Летящим в имперскую осень!

Быть трагическим поэтом.
Быть поэтом,
Быть, быть, быть!
И, вооружась сонетом,
Совершить налёт на быт.
Битым быть,
Жалеть об этом,
И опять о стенку лбом!
Быт вооружён кастетом
Или даже — долотом!
Встретит,
Разобьёт, как льдинку…
Кладбище,
Поминки, бред,
Чьи-то сопли, под сурдинку,
Что меня на свете нет!

Дурную почву воскрешает речь.
Повинуются зрячие слепо…
Его Слову! — что будто Архангела меч
В желтизне раскалённого неба.
Жажда мучает души.
Он стадо пастушит к реке,
Чтоб сердца их потрогать речами
О звериной породе,
Стыде и грехе…
Он один.
Крыльев нет за плечами!
Что ж,
Бесстрашен?
Не только бесстрашен —
Свиреп,
Оттого и народ в восхищенье, —
Показался пророк,
Что юдоли сей хлеб
Соберёт своим диким крещеньем!
А потом — пропадёт,
Это участь Предтеч,
И сомкнутся безмолвные воды…
Но сердца сохранят его жгучую речь,
Ледяное дыханье свободы!

Хмелею,
Душу тянет, тянется,
Как мелкий дождь,
Осенний пир!
Зачем прослыл я горьким пьяницей?
Зачем я запил иль запил?
Из гордости
Скулю на лестнице,
Ехидну памяти кляня,
А колесница околесицы
Уносит, пьяного, меня!

Что там, Дафна?
Астры, астма…
Ворот поднят, гололёд…
Эх, в России жить прекрасно,
Если очень повезёт!
Сзади Дант, спиной Вергилий,
Рядом мышкою жена…
Колдовали, ворожили,
Всё изведавши сполна!
Век был?
Страсти и напасти,
Музыка бренчала в такт,
В унисон безумью власти
И, вообще, незнамо как!
Что там, Дафна?
Всё во благо.
Всё бредёт ко мне Орфей,
Тёмен смысл,
Жива отвага
В барской шубе до бровей!