Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

Мартин снова подбежал к нам:

– А теперь можно, миссис Коутс? Там будем только мы с Джеком, а мой брат встанет на страже и никого к нам не будет пускать.

Джек с надеждой посмотрел на Анну, потом на меня.

– Ну хорошо, – сдалась Анна. Я знал, что ей очень страшно, но мы должны были отпустить Джека.

– А можно взять с собой Тони и Эмиля? – спросил Мартин, и мы только тогда заметили двух мальчиков, которые скромно топтались позади нас. – Мы не будем прыгать слишком высоко, обещаю вам.

– Конечно можно, – разрешил я и повернулся к Джеку. – Но все равно будь осторожен, ладно?

Он кивнул, и все четверо зашагали к замку. Мартин шел рядом с Джеком, положив руку ему на плечо, словно оберегая, а мы держались чуть поодаль.

– У меня уже не так хорошо получается прыгать, – донеслись до нас слова Джека.

– Ничего страшного, – ответил Мартин. – Мы только чуть-чуть попрыгаем… Гляди. – Он сделал глубокий выдох, и в воздухе перед ним повисло облачко тумана.

– Круто, – восхитился Джек и тоже выпустил изо рта немного теплого воздуха, поблескивающего в свете прожекторов. – Мы драконы.

Когда все четверо подошли к батуту и начали разуваться, их слов уже было не разобрать. Я представил себе, как Джек рассказывает друзьям об опухоли и операции, похлопывает себя по голове и показывает шрамы.

Джек уже бывал с ребятами в надувном замке. Чего только они не вытворяли: и прыгали на стены, и делали сальто, и махали ногами, словно каратисты. Теперь они вели себя предельно сдержанно. Мартин Каталан взял Джека за руки, как будто собирался с ним потанцевать, и они начали осторожно прыгать. Тони с Эмилем делали то же самое, хотя было видно, что оба изнемогают от желания оторваться на всю катушку.

Через некоторое время прыжки стали совсем вялыми – мальчики подустали, да и брату Мартина было уже нелегко сдерживать толпу возмущенных несправедливостью детишек. Мальчики втроем помогли Джеку спуститься и обуться.

Перед тем как расстаться, они обнялись, будто утешая друг друга, – молча, торжественно, словно старики, повидавшие жизнь. Мартин Каталан обнимал Джека последним. Их объятие длилось несколько дольше. Джек положил голову Мартину на плечо, а тот прикрыл ее ладошкой – как раз с той стороны, где у Джека была опухоль.

Я распечатал еще несколько статей о докторе Сладковском и положил в папку к остальным листам, аккуратно подшитым в определенном логическом порядке. Эта папка была приготовлена для Анны.

В одном из интервью Сладковского спросили, почему он, тогда еще молодой онколог, вообще решил заняться своим исследованием. Тот ответил, что его всегда интересовал феномен чудо-пациентов – тех, кто совершенно неожиданным образом реагировал на лечение, словно бросая вызов самой медицинской науке. Почему именно они, а не кто-то другой шли на поправку? «Именно таких чудо-пациентов и следует изучать в первую очередь, – подытожил он. – Возможно, именно благодаря им мы нащупаем верный путь к победе над раком».

На форуме «Дом Хоуп» у Сладковского практически не было сторонников. Утверждения об эффективности его методов считали голословными и почти единодушно склонялись к тому, что на деле толку от них не больше, чем от стандартной химиотерапии. Ловушка для идиотов, лохотрон – вот что такое клиника Сладковского.

Но как же Джош? Он-то выздоровел. Если это лечение помогло ему, вдруг оно поможет и Джеку? Доктор Флэнаган как-то сказала: «То, что нам, врачам, известно о раке, – всего лишь верхушка айсберга».

Наверное, она просто хотела смягчить нашу боль от осознания того, что мы бессильны против коварной болезни, поразившей Джека. Но ее слова вселили в меня надежду. А что, если у Джека какая-нибудь врожденная, еще не изученная наукой генная аномалия, благодаря которой он восприимчив к методам терапии, не действующим на других?

Я всегда открыто высмеивал так называемую альтернативную медицину: по мне, так вся эта гомеопатия, диагностика по радужной оболочке глаза и иже с ними были сплошь надувательством. Программист до мозга костей, я верил лишь в официально подтвержденные данные, к чему призывал и Анну, постоянно твердя ей о том, как опасно связываться со всей этой «нетрадиционной» чушью. Но сейчас, как бы я ни старался внушить себе, что скептики правы и клиника Сладковского – действительно ловушка, а Нев – придурок без чести и совести, у меня перед глазами стояли все эти люди из видео. Кирсти, мать Эша, и Джеймс, и Робсон, и девушка Мэри – в одиннадцать у нее нашли опухоль мозга, а теперь она идет на выпускной бал в сопровождении своего счастливого отца. Это не какая-то безликая строчка в отчете об исследованиях – это живые люди, из плоти и крови.