Мэгги О'Фаррелл - Исчезновение Эсме Леннокс

Неизвестно, что ждет ее за дверью.

Эсме стоит посреди комнаты. Она одета, волосы аккуратно зачесаны на косой пробор. Почему-то на ней пальто, застегнутое на все пуговицы. Рядом кресло, которое она, по-видимому, тащила волоком по полу. На лице Эсме, к изумлению Айрис, застыло выражение бесконечного ужаса. Пожилая женщина будто ждет, что ее сейчас ударят. Айрис растерянно моргает, не зная, что сказать, и перебирая пальцами пояс халата.

— Как спалось? — наконец выдавливает она.

— Хорошо, спасибо, — отвечает Эсме.

На ее лице сменяют друг друга выражения страха и неуверенности. Одной рукой она теребит пуговицу на пальто. «Интересно, она знает, где находится? — думает Айрис. — Помнит меня?»

— Вы… вы уехали из «Колдстоуна», — поясняет Айрис. — Вы у меня. В квартире. На Лаудер-роуд.

Эсме хмурится:

— Я знаю. На чердаке. В комнате для прислуги.

— Да, — облегченно вздыхает Айрис. — Верно. Мы подыщем вам жилье получше, но… сегодня суббота, поэтому до понедельника…

Забыв, что хотела сказать, она умолкает. На прикроватном столике выстроились в ряд фарфоровые слоны, которые обычно стоят в гостиной. Получается, Эсме разгуливала ночью по дому и переставляла вещи?

— А в понедельник… — подсказывает Эсме.

— Я кое-кому позвоню, — в смятении заканчивает речь Айрис.

Она оглядывает комнату, пытаясь понять, что еще изменилось, но видит только щетку для волос, носовой платок, три заколки для волос, зубную щетку и черепаховый гребень. Все разложено очень аккуратно, даже горделиво. Наверное, это и есть богатство Эсме.

Айрис отводит взгляд:

— Я приготовлю завтрак.

На кухне Айрис ставит чайник, достает из холодильника масло и включает тостер — то есть делает все как обычно, как будто ничего не случилось. Просто на выходные у нее остановилась сумасшедшая старуха. Эсме, всеми забытая тетушка, сестра бабушки, сидит за кухонным столом и гладит собаку.

— Ты живешь одна? — спрашивает Эсме.

И все же… Как она дала втянуть себя во все это?

— Да, — отвечает Айрис.

— Совсем одна?

Айрис садится за стол и подает Эсме тарелку с тостами.

— Ну, с собакой. Но вообще-то одна. Да.

Эсме быстро берет тост, придвигает тарелку, кладет на колени салфетку. Она оглядывает стол — джем, масло, чашки с чаем, словно видит все это впервые в жизни. Берет нож и разглядывает рукоятку.

— Я помню этот набор, — говорит она. — Его прислали из «Дженнерс» в коробке с лиловой подкладкой.

— Неужели?

Старый столовый нож с давно выцветшей костяной рукояткой. Айрис не помнит, откуда он взялся.

— Ты работаешь? — спрашивает Эсме, намазывая тост маслом.

Каждое ее движение исполнено непривычной грации. «Неужели она действительно сумасшедшая? — думает Айрис. — А как определить — насколько?»

— Да, конечно. У меня свое дело.

Эсме отрывается от изучения этикетки на баночке с джемом.

— Великолепно! — выдыхает она.

Айрис удивленно смеется:

— Великолепно?.. Мне так не кажется.

— Не кажется?

— Ну… временами. Я работала переводчицей в крупной компании в Глазго, но мне быстро надоело. Путешествовала, посмотрела мир, подрабатывала официанткой. И в конце концов открыла магазинчик.

Эсме режет тост на маленькие ровные треугольники.

— Ты не замужем?

Айрис качает головой.

— Нет, — отвечает она с набитым ртом.

— И никогда не была?

— Нет.

— И люди тебя не осуждают?

— Какие люди?

— Родственники.

Айрис задумывается.

— Честно говоря, я не знаю, какого мнения об этом моя мать. Я ее не спрашивала.

— У тебя есть любовники?

Айрис кашляет и тянется к чашке с чаем.

— Наверное, это не очень приличный вопрос? — сконфуженно отводит глаза Эсме.

— Как сказать… Ничего, спрашивайте, но другим может не понравиться. — Айрис отхлебывает чай. — У меня — да… были… есть… да.

— И ты их любишь? Своих любовников?

— Мм.

Айрис хмурится и бросает на пол корку от тоста. Собака кидается на угощение, шурша когтями по линолеуму.

— Не знаю. — Айрис наливает себе еще чаю и напряженно размышляет. — Правда, не знаю. Одних любила, других — нет.

Она смотрит на Эсме и пытается представить себе пожилую женщину молодой, своей ровесницей. Наверное, она была красивой — у нее до сих пор высокие скулы и притягательные глаза, — но к тому времени она уже провела половину жизни в сумасшедшем доме.

— Сейчас у меня есть один… — вдруг слышит Айрис собственный голос.

Невероятно! Никому, кроме Алекса, она не рассказывала о Люке, потому что вообще предпочитает держать это при себе.