Марина Макущенко - И в печали, и в радости

– Мама, я на небі знайшов найбільшу Зірку!

– Мы просто не привыкли к тому, что он такой резвый, – оправдал всех Сергей.

– А обычно? – спросила я.

– Обычно? – он хмыкнул. – Обычно он сидит в углу или на руках Юры и ждет, когда все свалят. И он обычно мамой никого не называет.

Ни разу за вечер я не услышала слово «мама» от Юры. Я видела ее взгляды, видела, как она оценивает его, рассматривает, любит. Она его любит. И он ведь ее тоже! Но только не напрямую. И он ее по-прежнему не особо видел. Отвечал на прямые вопросы, вежливо улыбался, не шарахался, если она проходила мимо, но она его не гладила по голове, как Сергея, не шутила с ним и не подзадоривала. Забегая наперед: его родные еще долго смотрели на меня, как на что-то потустороннее. Хотя в общем, они были дружной семьей, несмотря на редкость встреч, разрозненность интересов и географическую отдаленность. Если не брать во внимание внешнее сходство, то Юра был как будто не их. Сергей знал, в какой роли играет Маша в новом сезоне, а Яна знала, что на Бали у него осталась кошка Cherry, теща спрашивала у зятя по поводу коллажа, который они вместе сделали в ее последний приезд в Нью-Йорк: «Ты его повесил в спальне или все-таки в кабинете?», отец знал, что Яна пошла на курсы итальянского. Все всё друг о друге знали. Они не были рассеянны по свету и потеряны. Они любили друг друга и заботились друг о друге. Исключением был Юра. Он был дальше от родителей здесь, в Киеве, чем Сергей на Бали. О нем не знали ничего, хотя он, кажется, был в курсе семейной жизни: вот он поддерживает разговор по поводу коллажа, он его видел в скайпе, и смеется над Сережиной привязанностью к кошке, и он единственный знает, какой она породы. Но о нем никто ничего не знал. Ни о том, что он танцует танго, ни о его новых статьях, ни о том, что он ходил на Майдан, ни о его планах уехать отсюда, ни о том, что Миша учит немецкий, ни обо мне. Он как будто оторван от семьи.

Как много значит мама. Вот, кто держит семью. Вот она – в центре. Она сидела сбоку на диване, но чувствовалось, что это она вдыхает жизнь в семью. Юра не принимал ее дыхания. Он отворачивался.

– Лена, а можно я задам вопрос, который всех нас интересует?

– Ты у меня спрашиваешь? – ответила она вопросом на вопрос мужа.

– Но ты же меня остановила, – проворчал тот.

– Спрашивай у своего сына!

– Вот я у него и хочу спросить! – он покосился на Юру. – Значит, будет свадьба?

– Нет. Мы только вдвоем пойдем в церковь.

– Но почему так? Ты не хочешь свадьбу? – с разочарованием спросила у меня Маша.

– Я… Я уже была замужем и у меня была большая свадьба. Я больше не верю в силу показательных поступков.

Все замолчали.

– Но ты же веришь в ритуалы? – Лена показала на стол: пшеничное сочиво, двенадцать блюд, Дидух…

– Да. Верю. В то, что создается для себя, а не для других. Что создается с душой и в интимной, тихой атмосфере.

– То есть это ты не для нас так готовилась? – спросил Вадим.

– Ну, скажу так: если бы вы не приехали, то все было бы точно так же, но в меньшем объеме. Так что к встрече с вами я готовилась тоже.

– Дипломатично, – отозвалась Яна. – Где это будет?

– В церкви, возле Белой Церкви. Это городок под Киевом. Недалеко там деревянный сельский храм, – сказал Юра.

– Почему там?

– Там одно знаковое для нас место.

– Юрка, у тебя есть знаковые места?!

– Ян, смирись!

– Не могу! Я всю жизнь, с детства слушала твои язвительные насмешки и натыкалась на стену безразличия. Маричка, прости!

– Надо отомстить, я понимаю, – улыбнулась я.

– И у тебя не будет платья? – спросила она опять у меня.

– Будет, конечно. Я вам должна признаться, что будет много «нормальных» признаков свадьбы. Мне портниха шьет длинное белое платье. У меня будет фата, так священник попросил. Я возьму его, то есть вашу общую фамилию.

– А в первом браке у тебя такого не было? – уточнил Сергей. – Юра, ты сейчас что сделал, ты фыркнул? – перебил он сам себя. – Это так занимательно, наблюдать твои эмоции! – дразнил он младшего брата.

– Ты мои эмоции видел чаще, чем другие! – ответил ему Юра.

– Не дразни его, пожалуйста, Сергей. Вы пойдете спать, а мне с этими эмоциями придется иметь дело. А насчет твоего вопроса, то у меня было синее платье, не было фаты, и я не меняла девичью фамилию.

– Зато были гости, – проворчал папа. – А что же твои родители? Они у тебя есть?

– Да. У меня тоже большая семья. Но они знакомы с Юрой, поэтому спокойно приняли наше решение.

– То есть, они знакомы, и они о помолвке знают? – Игорь Семенович получил новый повод для обиды.