Эдуард Овечкин - Норд, норд и немного вест

— Витя, — расспрашивали мы потом его, по пути домой, — что, правда случайно заклинило?

— Ну как сказать. Её вообще не клинило, там случайно снизу старшина мой оказался и, когда комдив дверцу захлопнул, он отвёрточкой изнутри и поджал язычок. А для верности ещё и повис на ручке. Так что тут плотно переплелись случайность, везение и наличие в трюме Феди. Всё, как мы планировали, в общем.

— Да ты, сука, опасен!

— Ну а что? Надо же куда-то таланты свои прикладывать!

На парад Витя явился под мухой. Красивый, в начищенной шинели, блестящих ботинках и ослепительно белом кашне, но с выхлопом от улицы Ленинского комсомола и до улицы Колышкина.

— Как клинок офицеру подаёшь, скотина! — рявкнул он на бербазовского прапорщика. — Обнажи оружие до половины да покажи, как начистил!

Прапорщик, моргая сытыми глазками, заметно опешил, но палаш из ножен достал.

— Ты что, не наточил его? А если черкесы на знамя нападут? Как я им головы сечь стану? А это что на перевязи? Скрепка вместо ниток? Да ты, милок, никак плетей захотел!

Повезло прапорщику, что издалека уже заорало в микрофон «…на одного линейного дистанции…» — Витя схватил палаш и, погрозив кулаком, побежал к знамени.

— Стрельников, — поморщился командир, — что за одеколон у тебя? Пшеничный? Столичный?

— Корабельный, тащ командир! Волновался вчера! Пришлось нивелировать нервную систему!

— Чего волновался?

— Ну как. Я, простой паренёк из крестьянской семьи, и возле знамени части идти! Не каждому, знаете ли, такая честь выпадает! Это же теперь… Э-э-эх, как три туза в прикупе! Письмо своим напишу — плакать станут от гордости всей деревней!

— Витя…

— Тащ командир…

— Ты только пройди сейчас ровно и без фокусов, ладно?

— Обижаете! Пять лет подготовки в инженерном училище, и всё ради этого мыгановения! Ну как я могу подвести?

И не подвёл. Морской офицер, он и под мухой, знаете ли, не подведёт — и в этом его основное отличие от.

Да, я помню про многоточие в начале рассказа и дам вам совет, как нужно быть готовым к случайностям: как минимум, всегда носить с собой нож, отвёртку на минус, томик Станислава Ежи Леца (это можно в голове), жетон на метро и двухграммовый пакетик с сахаром.

Опухшее осеннее солнце лениво скатывалось в дремучий лес. Косые лучи его пробивались через макушки сосен и елей и оранжевым с красным крыли крыши домов деревеньки, будто забытой кем-то между излучиной реки и лесом. Деревенька была разносортная, но в общем, скорее, бедная, чем зажиточная. Разномастные крыши домов, утыканные печными трубами, тянулись сначала дружной стайкой вдоль реки, потом круто заворачивали прочь от неё и рассыпались почти хаотично в разные стороны. Поодаль, в полях, виднелись коровники и свиноферма. Людей заметно не было, только у одного дома, крытого новыми шиферными листами, царила суета, и видно было, что чуть не все жители собрались тут. Да и в самом доме, если мы заглянем в него, видно будет, что готовятся к чему-то важному.

Дверь на улицу распахнута настежь и придавлена обломком кирпича, в крошечных сенях света нет (только тот, что пробивается из двери), а в огромном сундуке у задней от входа стены копошится женщина средних лет, разгребая руками соль и вытаскивая на свет пласты сала, осматривает их, нюхает и выбирает кусок посолиднее.

В большой комнате накрыт стол от дверей и до окна, мужики устанавливают вдоль него лавки и накрывают их половиками. А на столе том чего только нет! В центре стола печёные карпы пялятся белыми глазёнками на жареного поросёнка, утыканного со всех сторон зеленью, а от центра к краям идут грибы маринованные с чёрными горошинами перца и солёные с луком, квашеная капуста с клюквой, огурцы свежие и солёные, помидоры с блестящими бочками, буханки крупно нарезанного хлеба, дымящиеся блюда с картошкой, стопки с блинами пшеничными и картофельными, миски с холодцом, обильно укрытые толстым слоем белого жирка, пара жареных гусей, яблоки летние красные и осенние жёлтые, вязанки зелёного лука, графины с компотом, кольца домашней колбасы, которую то ли ещё не успели, то ли просто забыли нарезать, банки с хреном и горчицей и гранёные рюмочки на тоненьких ножках, которые говорят, что, да, и самогон тоже будет, просто ещё из подпола не доставали. И это ещё не всё — из печи слышно весёлое скворчание шкварок на сковородах. Свадьба, думаете вы? Погодите — давайте посмотрим внимательно да прислушаемся, о чём говорят.