Джанет Уинтерсон - Не только апельсины [litres]

– Чему быть, того не миновать, ты уже решила, каким будет его подарок. – Подобрав мантию, отец Уиннет исчез.

– Мне страшно, – сказал юноша.

– Тебе нечего бояться, – ответила, целуя его, Уиннет.

На закате зал заполнили люди и животные. Одни животные были дарами чародею для его собственной фермы, другие просто так сюда забрели. К полуночи от вина все забыли о мире за стенами замка, и чародей встал, чтобы держать свою ежегодную речь. Он пообещал, что в следующем году снова будет хороший урожай и что все его друзья пребудут в добром здравии. Молодым людям, покидающим в тот год деревню, он давал щит, нож или лук. Молодым женщинам, твердо решившим жить собственной жизнью, он дарил сокола, собаку или кольцо.

– Пусть каждый из вас защищает другого согласно его нуждам.

Ибо чародей ведал обычаи и повадки путников.

Наконец лицо его омрачилось, когда он заговорил об ужасной порче, пришедшей на их землю.

– Она кроется в одном из вас, – предостерег он жителей деревни и смотрел, как они дрожат от испуга. – Его надо изгнать.

И чародей положил руку на шею юноши.

– Этот юноша испортил мою дочь.

– Нет! – крикнула Уиннет, испуганно вскакивая. – Он мой друг!

Но никто ее не слышал. Они связали юношу и бросили его в самую темную комнату в недрах замка, где он, возможно, лежал бы вечно, если бы Уиннет не освободила его при помощи собственных волшебных умений.

– Теперь пойди к нему, – сказала она юноше, пока тот моргал от яркого света ее факела, – и отрекись от меня. Вини меня во всем, в чем хочешь. Ты не сумеешь мне помочь, потому что тебе против него не выстоять.

Юноша побледнел и заплакал, но Уиннет подтолкнула его вверх по лестнице, и на утро услышала, что он сделал, как она просила.

– Ты опозорила меня, дочка, – сказал чародей. – И больше я не желаю тебя знать. Ты должна уйти.

Уиннет не могла просить прощения, она ведь была ни в чем не виновата, но просила позволить ей остаться.

– Если останешься, будешь жить в деревне и ухаживать за козами. Тебе решать.

И он ушел. Уиннет собиралась уже расплакаться, но вдруг почувствовала, как кто-то легонько клюнул ее в плечо. Это был Авденаго, ее любимый ворон. Запрыгнув ей на плечо, он пристроился возле ее уха.

– Ты ведь не утратишь свою силу, знаешь ли, просто будешь использовать ее иначе, вот и все.

– Откуда ты знаешь? – шмыгнула носом Уиннет.

– Чародеи не могу забирать назад свои дары, никогда. Так в Великой книге сказано.

– А если я останусь?

– То горе тебя подточит. Все, что ты знаешь, будет вокруг тебя, но одновременно очень далеко. Лучше сейчас найти себе новое место.

Уиннет над этим задумалась, а ворон терпеливо сидел у нее на плече.

– А ты со мной пойдешь?

– Я не могу, я привязан к этому месту, но возьми вот это.

Ворон слетел с ее плеча и словно бы закашлялся, потом он пригладил перья и уронил ей в руку шероховатый камешек.

– Спасибо, – поблагодарила его Уиннет. – Но что это?

– Мое сердце.

– Но оно же из камня.

– Знаю, – печально ответил ворон. – Видишь ли, давным-давно я решил остаться, и сердце у меня стало тяжелым от печали и наконец окаменело. Оно послужит тебе напоминанием.

Некоторое время Уиннет молча сидела у камина. А онемевший ворон не мог предостеречь, что к ней – в облике мышки – тихонько подобрался ее отец и привязывает к ее пуговице невидимую нить. Уиннет встала, и мышка засеменила прочь. Девушка ничего не заметила, а когда настало утро, вышла на опушку леса и пересекла реку.

Я вернулась на работу в похоронное бюро, или, как предпочитали называть его та женщина и ее друг Джо, бюро ритуальных услуг. Они хорошо платили, и если у меня возникала потребность в деньгах, я всегда могла помыть еще сколько-то машин. Иногда я парковала фургон мороженого позади похоронного бюро, шла обряжать покойника, потом продолжала объезд с мороженым. Джо любил шутить, что, когда придет лето, будет складывать тела в мой морозильник.

– Они же чуток малинового со сливками не заметят, правда?

Женщина все еще мастерила венки и была гораздо счастливее с тех пор, как «Поля Элизиума» (так называлось их предприятие) заполучили контракт на обслуживание фешенебельного дома престарелых сразу за городом.

– А в деньгах-то как мы выиграем! – заверила она меня, хвастаясь новыми моделями в каталоге. – Там любят, чтобы поминали как следует. Никаких тебе дурацких крестов.

У Джо тоже дела шли в гору. Он купил два новых катафалка и переоборудовал под ледник сарай.