Джанет Уинтерсон - Не только апельсины [litres]

На следующее утро Джо, завидев меня, помахал мне и поспешил навстречу.

– У нас в зале прощаний одна из ваших. Пойди посмотри.

Я знала, что он имеет в виду Элси. Это был мой последний шанс. Никто в церкви не помнил, что я подрабатываю в «Полях Элизиума». Впрочем, мне сперва надо было написать письмо, поэтому я дождалась вечера и только потом пришла пешком через весь город. Тем более вечером в церкви молитвенное собрание, так что маловероятно, что я с кем-то столкнусь.

– А, так это ты, да? – Женщина подняла голову, когда я пришла. – Джо тут?

– Да, это я, и нет, Джо тут нет. Он, наверное, на участке.

– Ах да, выкапывает овощи для поминального ужина, я и забыла. – Женщина сплетала в крест папоротники и гиацинты. – Смотри, что приходится делать! Очередной чертов крест! – В сердцах она его сломала. – Давай выпьем чаю.

По пути на кухню я прошла мимо гроба Элси, но внутрь не заглянула, мне хотелось выждать, когда они уйдут домой. Все казалось вполне мирным.

– Бурбонское печенье прихвати! – крикнула женщина.

С полчаса или около того мы сидели на солнышке, наслаждаясь теплом и чаем.

– Лучшее, что породила Франция, – объявила женщина, откусывая от своего печенья.

– А как же киш? Открытый пирог? – напомнила я ей.

– И то верно, – она кивнула. – Уж они-то в еде толк знают, а?

И начала рассказывать о каких-то рецептах, какие прочла в одной книге в библиотеке, и о том, как плавала в Дьепп. Больше она такого не повторит, слишком далеко, но ей бы хотелось увидеть Эйфелеву башню. Говорят, что башню построили акробаты, а последние балки, находящиеся на самой большой высоте, заложила труппа дрессированных обезьян. Ее собственная бабушка видела башню на картинке, а еще – модель на Всемирной выставке. У нее есть фотография, на которой ее бабушка смотрит на изображение башни. А я хочу попутешествовать? Нет, я не хотела. Ну оно и понятно, дома ведь так много дел. Потом она сказала, что, на ее взгляд, дело в реинкарнации. Только пусть я никому не говорю, что она так думает. Это между нами. Она сказала, что часто недоумевает, почему ей какие-то вещи хочется делать, а какие-то совсем не хочется. Ну с некоторыми вещами вполне очевидно, а в других случаях вообще нет причин. Она очень долго над этим думала, а потом решила: что делаешь в прошлой жизни, в этой тебе делать не надо, а то, что тебе предстоит сделать в будущем, сейчас ты сделать не готов.

– Как строительные блоки, а?

Это, на ее взгляд, объясняло, почему мне не хочется путешествовать. Тут как раз подъехал Джо, и женщина пошла заваривать свежий чай. Джо открыл заднюю дверь катафалка.

– Я привез морковку, свеклу, помидоры и салат, а еще горох в стручках. Наверное, этого хватит. Главным блюдом будут роллы из индейки, а на десерт – ванильное мороженое.

– Во сколько?

– Завтра в двенадцать. Но лучше бы сначала подмести катафалк. Там, куда старушка отправляется, и так земли достаточно, а?

Вышла с чаем женщина. Она расстроилась, потому что тем вечером Джо обещал повести ее в кино смотреть фильм с Гарри Купером. А теперь он говорил, что нужно помыть катафалк. Она пролила его чай на блюдце, а пакет с бурбонским печеньем спрятала под своим папоротником. Мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя несчастной, поэтому я предложила помыть и надраить катафалк.

– А в гараж загнать сможешь? – с сомнением спросил Джо.

– Конечно сможет! – рявкнула женщина. – Она же фургон мороженщика водит.

Кивнув, Джо посмотрел на часы.

– Тогда ладно, давай-ка доставим тебя домой почиститься.

Женщина встала, чтобы сходить за своим шлемом, – Джо никогда шлем не надевал. Потом они сели на маленький скутер и тронулись. Я немного подождала, потом медленно нашла ведро и тряпку и помыла катафалк. Я хотела, чтобы у Элси было все самое лучшее. К тому времени, как я осторожно завела катафалк в гараж, уже стемнело. Помыв руки, я пошла в зал прощаний, там горело лишь несколько лампочек, достаточно, чтобы увидеть Элси. Она лежала в своем лучшем воскресном платье, подле нее – сборник гимнов. Он был полон пометок Элси с подсказками, когда и в какой тональности играть. Интересно, что они сделали с ее аккордеоном? Еще в зале прощаний имелся табурет, достаточно высокий, чтобы не стоять, а сидя смотреть в гроб. Джо всегда улавливал такие нюансы и, если его очень просили, даже позволял кому-нибудь остаться на ночь, хотя это и было против правил.

Я долго рассказывала Элси о том, что чувствую, и о письме, которое написала. Домой я ушла на рассвете.