Давид Фонкинос - В погоне за красотой

– Я тебя подожду в машине? – спросила Матильда.

– Нет, не стоит. Поезжай домой.

– Ты уверен?

– Да, я же знаю, что тебе нужно к детям. Я справлюсь.

– Правда?

– Да.

– Ты мне вечером позвонишь?

– Обязательно. Смотри, будь осторожна на дороге…

Антуан притянул к себе Матильду и поцеловал ее [34] Хоть на душу им давила тяжесть (а скорее всего, именно поэтому), поцелуй был прекрасен. . Потом прошептал: «Спасибо, спасибо за все» – и вышел из машины. Матильда, прежде чем отправиться в путь, проводила глазами человека, который стал ей так дорог.

Антуан, стоя на пороге дома, долго не решался позвонить и в конце концов тихонько постучал. Так тихо, что его невозможно было услышать. Он сумел привлечь к себе внимание лишь с третьей попытки. Изабель поднялась с кресла. После смерти дочери она проводила в этом кресле целые дни, молча, в прострации. Друзья и родственники приходили ее навестить – на телефонные звонки она не отвечала. Ее пытались вызвать на разговор, спрашивали, что можно для нее сделать, но она хотела оставаться в одиночестве. Ничто не могло ее развлечь или успокоить. Тьерри, наоборот, желал как можно скорее возобновить свои поездки, чтобы, как он говорил, «выкинуть все из головы». Изабель терпеть не могла это выражение. Как можно выкинуть из головы самоубийство твоего ребенка? Сколько бы Изабель ни оглушала себя успокоительными таблетками, она ни на секунду не могла забыть о случившемся кошмаре. Иногда она думала: может, стоит вернуться на работу в больницу, переключиться на страдания других, чтобы хоть немного смягчить собственные. Нет, все бессмысленно. Ничего ей не поможет. Выхода нет.

На пороге Изабель увидела высокого худощавого человека, едва выделяющегося на фоне серого неба. Она не спросила, что ему нужно, ждала, чтобы сам представился, так что молчание между ними могло бы длиться бесконечно. Наконец Антуан сказал:

– Очень сожалею, что приходится вас беспокоить. Я Антуан Дюри, преподаватель истории искусств…

Он замолчал, неспособный произнести имя Камиллы.

Через несколько минут они уже пили кофе в гостиной. Хоть Изабель и не выносила визитов, приход Антуана был ей, казалось, приятен.

– Камилла мне часто говорила о вас. Она вас высоко ценила.

– Это было… взаимно.

Антуан побледнел. Он собирался заговорить о «не имеет отношения к теме», признаться в своей вине, но не успел. Изабель принялась рассказывать:

– Она была в отчаянии, а мы не могли ей помочь. Что я только ни делала, чтобы она наконец заговорила, но все напрасно, она так и носила это в себе. И я не сумела понять весь ужас ее драмы.

– …

– Когда Камилле было шестнадцать лет, ее изнасиловали. Мы нашли в ее комнате большое письмо, где она обо всем рассказывает.

Изабель на мгновение остановилась, затем продолжила. Камилла оставила не письмо-завещание, объясняющее ее самоубийство, а длинное описание пережитых страданий. Текст, о котором говорила доктор Намузян. «Это необыкновенная женщина», – добавила Изабель, которая и сама теперь ходила к ней на консультации. Это словно сближало ее с погибшей дочерью. К тому же обе женщины испытывали, хотя и в разной степени, одну и ту же боль. Софи Намузян была глубоко потрясена смертью Камиллы. Ей постоянно приходило в голову, что она должна была найти слова или жесты, которые могли бы спасти девушку.

В письме было отражено все. Имя преступника, как он действовал, какое давление оказывал на жертву. Весь ужас описывался спокойно, без малейшей агрессивности, вообще без всяких эмоций – одни факты, изложенные в высшей степени хладнокровно. При чтении письма Изабель затошнило, потом ее вырвало. Она все вспомнила. Роковой день, когда все внезапно переменилось. Как она могла тогда не понять? И страшное чувство вины: это ведь произошло из-за нее, она сама толкнула дочку в когти дьявола. Сама устроила ее встречу с убийцей. Нет, матери такого не перенести.

Что касается Тьерри, он пришел в дикую ярость и хотел немедленно отомстить. Этот негодяй должен ответить за преступление, пусть помучается! Последствия Тьерри не интересовали, он готов был провести остаток жизни в тюрьме, только бы умиротворить раненую душу дочери. Изабель, обессиленная, все же сумела его отговорить. Она не вынесет одиночества. Надо подать жалобу в полицию. Письмо Камиллы послужит доказательством. Под влиянием жены Тьерри отказался от своего плана.

Еще не похоронив Камиллу, Изабель с Тьерри отправились вместе в полицию. Ивана задержали в тот же день при выходе из лицея. Он даже не спросил о причине ареста. Он знал о самоубийстве Камиллы. И не стал ничего отрицать, очень быстро признался. Добавил, что последний раз видел Камиллу за несколько часов до самоубийства. «Видел случайно, чисто случайно», – как заклинание, лихорадочно повторял он. Изумленным полицейским он даже сказал: «Я изнасиловал еще Матильду Леду». Это была девочка-старшеклассница, она тоже никому не сказала ни слова. Ее в тот же вечер допросили, и она в ответ разрыдалась. Родители были ошеломлены. Они тоже заметили, что в последнее время дочка изменилась. Нашли также старую жалобу на Ивана. Он совершил насилие еще двадцать лет назад, из-за этого ему пришлось уехать из Парижа. Его тут же посадили в тюрьму.