Макото Синкай - Пять сантиметров в секунду

— Очень похоже на снег, правда? — говорит Акари.

С той поры прошло семнадцать лет; мы с Акари тогда только-только перешли в шестой класс младшей школы [1] В Японии школьное обучение состоит из трех этапов: начальная школа (6 лет обучения), средняя школа (3 года) и старшая школа (3 года). Отсчёт классов на каждом этапе начинается заново, скажем, после шестого класса начальной школы ученик попадает в первый класс средней школы. В школу идут с 6 лет, значит, в шестом классе начальной школы героям по 12 лет. . По пути домой мы, волоча тяжёлые ранцы, идём мимо небольшой рощи. На дворе весна, в рощице выстроились в ряд бессчётные сакуры в цвету, вокруг, куда ни глянь, танцуют, повинуясь неслышной мелодии, лепестки, асфальт под нашими ногами застлан белоснежным лепестковым ковром. Воздух тёплый, небо прозрачное до бледности, как если бы в воде развели голубую краску. Неподалёку пролегают большая магистраль и железнодорожная линия Одакю, но сюда их шум почти не доходит; поблизости, словно благословляя весну, щебечут на все голоса птицы. В округе, по которой шагаем мы с Акари, никого больше и нет.

Такая вот весенняя сценка, точно запечатлённая на картине.

По крайней мере, мне то время запомнилось именно такой красочной картиной. Ну или эпизодом фильма. Когда я фокусируюсь, пытаясь извлечь из памяти давно прошедшее, я вижу нас с Акари со стороны, будто нахожусь за пределами кадра. Вот мальчик, которому недавно исполнилось одиннадцать, вот его ровесница, девочка того же роста. Две удаляющиеся фигурки идеально вписываются в сияющий мир. На этой картине они всегда уходят прочь. Девочка неизменно срывается с места и бежит вперёд. В этот миг (вспоминаю я) сердце мальчика переполняется смутным чувством одиночества на меня, уже повзрослевшего, налетает ни с того ни с сего лёгкая грусть.

Чего уж теперь. Я вспоминаю, как Акари сказала, что кружащие повсюду лепестки сакуры похожи на снег. Вот только я никакого снега в них не видел. Тогда я думал, что сакура — это сакура, а снег — это снег.

— Очень похоже на снег, правда?

— На снег? Ну уж…

— Ох. Ну да ладно, — отстранённо сказала Акари и, оторвавшись на два шага, обернулась. Её каштановые волосы блестели, отражая небесный свет; и вновь она произнесла нечто загадочное:

— Пять сантиметров в секунду...

— Э… ты о чём?

— А ты как думаешь?

— Понятия не имею.

— А ты подумай немного, Такаки-кун!

Я снова не понял, о чём она говорит, и честно сказал, что не понимаю.

— Скорость, с которой падают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.

Пять сантиметров в секунду. Как волшебно звучали эти слова! Я честно выразил свой восторг:

— Ух!.. Акари, ты так много всего знаешь!

Она довольно засмеялась.

— Хочешь ещё? Дождь падает со скоростью пять метров в секунду. Облака падают со скоростью один сантиметр в секунду.

— Облака? В смысле, которые в небе?

— Которые в небе.

— А они разве падают? Они разве не плывут?

— Они падают. А не плывут. Тучи состоят из капелек дождя. Это издалека кажется, что огромные тучищи парят в небе. Капли медленно падают, постепенно становятся больше и больше, превращаются в дождь или снег и достигают земли.

— Ух ты!.. — искренне восхитился я и посмотрел на небо, а потом опять на сакуру. Акари рассказывала про облака звонким детским голоском и с такой радостью, словно открывала мне важнейшие секреты вселенной. Пять сантиметров в секунду!

— Ух ты!.. — передразнила меня Акари и вдруг побежала вперёд.

— Эй! Подожди! Акари!..

И я не мешкая побежал за ней.

В те дни мы с Акари завели обычай обмениваться знаниями, почерпнутыми из телепередач и книг; по дороге из школы домой говорили о том, что казалось нам важным, — например, о скорости, с которой падают лепестки, о возрасте вселенной, о температуре плавления серебра. С усердием белок, готовящихся к зимней спячке и лихорадочно запасающихся желудями, или путешественников, что не решаются взойти на корабль, пока не научатся распознавать созвездия, мы жадно собирали разбросанные по миру сверкающие крупицы знаний. По неведомой причине мы были убеждены в том, что эти знания пригодятся нам в дальнейшей жизни.