Шамай Голан: Десять сантиметров праха

Камень холодный. Может быть, потому, что мой лоб прислонен к нему. Камень, верно, белый и блестящий — такими же выложена тропинка в Тель-Хай [1] Тель-Хай (букв.: живой холм) — мемориал на месте сражения, произошедшего в 1921 году между арабами и еврейскими поселенцами под командованием выходца из России, героя Порт-Артура, однорукого офицера Иосифа Трумпельдора, павшего в этом бою. . На пути к Льву Рыкающему. «Хорошо умирать за родину», — сказал смертельно раненный Трумпельдор, герой Тель-Хай. Но я не герой. Я боюсь этой белизны. Стены школы в долине Вайсс напротив Яркона тоже белые. Ури написал углем на такой стене: «Нахум + Рина». Но это было вранье. Я стер эту надпись рукавом рубашки. И стена осталась белой. Сейчас Ури спит. Если б не колосок, протискивающийся мне в рот, я бы повернул голову и позвал Ури. И я бы посмотрел вверх. Туда, где проплывают надо мной облака. Важно знать, куда они спешат. Может быть, я пролежу вот так целый день. Или два дня. Или до тех пор, пока не явится Мессия. Если он вообще когда-нибудь явится. К тому времени я буду уже мертв. Хотелось бы поглядеть на Смерть, когда она придет. Проклятый стебель! Если бы как-нибудь исхитриться и убрать его! Но руки мои прижаты к ребрам, прижаты к легким. Где течет оставшаяся во мне кровь. Пульсирует теплом в моих пальцах. Пальцы эти держали «узи». Хорошее оружие! Надежное. В атаке и в обороне. В рукопашной…

Сегодня пятница. На границах спокойно. Я на наблюдательном пункте, слежу за этой их дорогой. Они вдруг стали стрелять. Никто этого не ждал. Почему они стреляли? Стреляют на войне. Людей ранят. Убивают. Еще Нимрод рассказывал. Это была Война за независимость. Отец слушает Нимрода, пощипывает свою бороду. Потом говорит: «Хорошо, что не стреляли в тебя, сынок». Да-да, так и сказал: «Хорошо, что не стреляли в тебя, сынок». И потеребил свою бороду. Когда Нимрод вернулся с войны, отец стал отращивать бороду и ходить по субботам в синагогу. Сейчас они с Нимродом партнеры в бизнесе. Текстиль. Склад на улице Нахлат Беньямин. Ты тоже будешь в деле, брат, обещал мне Нимрод. Как только отслужишь в армии. Время пролетит быстро, ты даже не заметишь. Сейчас не так, как в мои времена, сейчас не армия, а лафа сплошная — по вечерам домой отпускают… А вот мать трудится, у нее руки красные. Когда она по субботам готовит рыбу. Пузырь она всегда оставляет мне. Все еще не верит, что я уже мужчина, солдат. А сегодня, мама, что ты будешь делать с этим пузырем сегодня? Кошке отдашь? Наша Никки будет с ним играть. Ловить, пускать когти. И воздух будет выходить из пузыря медленно, как из баллона, где есть незаметная дырочка. Легкие у меня в порядке, я дышу. Хотя и с трудом. Это из-за потери крови. Я весь мокрый. Может быть, дождь пошел? В сентябре здесь иногда идут дожди. Даже до Йом-Кипур. И я весь мокрый. И влага стекает с меня. И все течет. И в одну реку не войдешь дважды. Преподаватель философии. Большой мудрец. Философ. Я входил в воды Яркона много раз. У «Семи мельниц». Белая пена на камнях. А вот сама вода желтая. Такими, наверное, бывают больные желтухой. Над водой зеленые эвкалипты. И листва ниспадает мне на плечи. Мягкая. Бурая. Как вода под моим животом. Нежная. Теплая. Как долго можно вот так плыть? Час? Два? Три? Пока одежда не сгниет. Камень чернеет там, где касается моей шеи, — сзади. Как будто небо ночное нависает. Но сейчас ведь не ночь. Как долго воздух истекает из тела? А кровь? Ури знает. Да, Ури. Он тогда так и спросил учительницу биологии: что важнее — кровь или воздух? Он остряк, наш Ури. Учительница всегда посмеивается, когда Ури о чем-то спрашивает. И тело ее посмеивается. Ее груди. Бедра… Только вот я не смогу больше смеяться. На этих камнях не до смеха. На этой влажной земле, которая совсем ссохлась, пока они не начали стрелять. Неожиданно. И этот стебель, втискивающийся мне в рот. В конце концов он сделает свое дело. И это уж точно будет конец. Если Ури чуть подвинет мою голову, я прощу его за «Нахума и Рину» на стене. Но Ури не отвечает. У-ри! Может, я тихо зову? Он должен меня слышать. Мой старый школьный друг должен слышать.

Ты приказал мне заступить на пост. Чтобы заменить Леиса. Жена Леиса на сносях. А Ури — командир отделения. Он имеет право отдавать приказы. Та женщина может родить со дня на день. Каждый час. В любую минуту. А в пятницу некому будет везти ее в больницу. Она родит мальчика, говорит Леис. Крепкого бутуза в футбольных бутсах с шипами.