Ни в чём я не ошиблась.
Иначе почему мы продолжаем идти в полном молчании? Тоно-кун, ты всегда сам предлагаешь проводить меня до дома. Почему ты со мной не разговариваешь?
Почему ты со мной всегда такой добрый? Почему ты вообще мне встретился? Почему я так сильно в тебя влюбилась? Почему? Почему?
Сама не своя шагаю по дороге, и искрящийся в закатных лучах асфальт под моими ногами постепенно мутнеет. Пожалуйста. Тоно-кун, прошу тебя. У меня нет больше сил держаться. Я не могу. Из глаз льются слезы. Размазываю их по щекам, но этот поток не остановить. Я должна прекратить плакать до того, как Тоно заметит. Изо всех сил сдерживаю рыдания. Но он, конечно же, заметит. И раздастся добрый голос. Уже.
— …Сумида! Что с тобой?
Прости. Я знаю, что ты не желаешь мне зла. С трудом подбираю слова, чтобы ответить.
— Прости… ничего. Прости меня…
Останавливаюсь, прячу лицо, рыдаю и ничего не могу с собой поделать. Слезы льются и льются. Слышу, как Тоно грустно шепчет; «Сумида…» Впервые за все эти годы он настолько ко мне неравнодушен. В его голосе — печаль, и от этого я печалюсь ещё больше. Хигураси поют громче некуда, их стрекот повсюду. Моё сердце истошно кричит. Тоно-кун! Тоно-кун! Прошу тебя, пожалуйста! Не будь со мной…
…таким добрым.
Пение хиеуроси идёт на убыль и вдруг стихает. Я чувствую, как весь остров погружается в безмолвие.
Миг спустя тишину взрывает оглушающий рёв. Я ошарашено поднимаю голову и сквозь мутное стекло слез вижу, как с далёкого холма взмывает в небо огненный шар.
Это стартовала ракета. Вырвавшееся из дюз сияние озаряет небеса и уносится вверх. Воздух над островом вибрирует, пламя летящего по прямой космического аппарата освещает сумеречные облака куда ярче солнца. Вслед за сиянием возносится всё выше и выше столп белого дыма. Этот колоссальный столп перехватывает закатные лучи, деля небосвод на светлую и тёмную половины. Сияние и дым упрямо рвутся в бесконечности. Бросая в дрожь каждую молекулу атмосферы от земли до заоблачных высей, над островом разносится долгое пронзительное эхо — словно скорбный крик рассечённого неба.
Прошло, как мне показалось, около минуты прежде, чем сияние в просветах между облаками угасло, и ракета скрылась из вида.
А мы с Тоно стоим как вкопанные, уставившись в небо и не произнося ни слова, пока ветер не рассеивает возвышающуюся над всем и вся гигантскую колонну дыма. Потихоньку возобновляются клёкот птиц, стрекот цикад, шёпот ветра, и я замечаю, что солнце проваливается за линию горизонта. Синева над нашими головами понемногу сгущается, в ней проклёвываются первые звезды, воздух начинает холодить кожу. И я внезапно всё понимаю.
Мы хоть и смотрим в одно и то же небо, но видим там каждый своё. Когда Тоно смотрит на меня, он меня не видит.
Но Тоно добрый. Он очень добрый, и готов идти рядом, только смотрит он всегда сквозь меня на кого-то очень-очень далёкого. Моим мечтам о Тоно не суждено сбыться. Я понимаю это так ясно, будто могу прочесть его мысли. И также ясно я осознаю, что мы с Тоно никогда не сможем быть вместе.
* * *
Пока мы шли домой, на ночном небе появилась круглая луна, источающая бледный свет, и очертания подгоняемых ветром облаков стали чёткими, как днём. На асфальт падали две наши чёрные как уголь тени. Подняв глаза, я увидела электрический провод, делящий полную луну на две равные половинки, и подумала, что я сегодня — точно как эта луна. Я до и после того, как мне удалось поймать волну. Я до и после того, как мне открылось сердце Тоно. Моё вчера ничем не похоже на моё завтра. С завтрашнего дня я буду жить совсем не в том мире, в каком жила до дня сегодняшнего. И всё-таки.
И всё-таки, думаю я, погасив в комнате свет, завернувшись в футон, вглядываясь в лунное серебро, которое сквозь окошко пролилось в темноту и похоже на большую лужу. Глаза опять наполняются слезами, сияние луны затуманивается. Слезы бегут не переставая, я всхлипываю, начинаю реветь. Щеки мокрые, из носа течёт, у меня нет больше сил себя сдерживать, и я рыдаю в голос.
И всё-таки.
И всё-таки завтра, и послезавтра, и всегда я буду его любить. Что бы ни случилось, я буду любить Тоно. Тоно-кун, Тоно-кун. Я тебя люблю.
Я думала только о Тоно, и слезы текли из моих глаз, а потом я уснула.
История третья. 5 сантиметров в секунду
Читать дальше