Михаил Рощин - На сером в яблоках коне

Я приезжала утомленная, наша любовь медленно расправляла свои лепестки, расцветая, аромат ее одурял нас все сильнее, и я стала понимать смысл старинных традиций: свадебных путешествий, медовых месяцев, долгих медленных прикосновений.

Но сказка, конечно, кончилась — так же быстро, как и внезапно началась, и опять я спрашивала себя: а дальше?.. И опять понимала: надо все самой. Петька чувствовал себя на коне, что так вышло со Шпигелем, — поиграл со мной три дня в семейную жизнь, ладно, помчимся вперед. Он долг свой передо мною выполнил, чего ж мне еще? Представится возможность, опять у кого-нибудь стрельнет ключ, эка беда!..

Не знаю, чем бы все кончилось, может, ничем, как в большинстве случаев, но я сказала себе: нет, этот мальчишка мой и будет мой. Все возьму на себя, все придумаю. Дача есть, отец есть, на него, конечно, выходить бесполезно, он у матери под каблуком, но все-таки совсем забывать о нем не стоит, в трудную минуту опереться можно; матери на эту тему даже заикаться не стоит: скажет высокомерно: «Что, что? — Обернется к бабке: — Мама, о чем это она говорит? Не желаю слушать о всяких мерзостях». Тем и кончится. А бабка… а бабка в конце концов, уж если смотреть правде в глаза, вряд ли устоит против меня, когда я все решу. И скорее поддержит или, в крайнем случае, как Швейцария, будет выдерживать нейтралитет.

Не знаю, впрочем, чем бы все кончилось, даже при такой моей решительности, но тут случилось то, что и должно было случиться: я забеременела.

Уж как я береглась, но… видно, правда, что за все надо платить. И как это быстро всегда происходит, не успеешь ничего понять, уж не говорю — насладиться, но разобраться, что к чему, — нате, другая забота: все мысли дыбом, тошнота и такой призрак впереди, что только укрыться одеялом с головой и стучать зубами от страха. За что это все?

Однако, как ни странно, я успокоилась и взяла себя в руки. Теперь все просто и ясно. Не раскисать, не предаваться панике. Так, значит, так. Никаких уловок и хитростей, никому ничего — до самого долгого по возможности срока, когда уже нельзя будет вмешаться; потом тихо-спокойно рожать, не обращая внимания ни на какие вопли. А если рожать, то, стало быть, выходить замуж, покидать родимый дом, строить свой, как мне этого хочется, и делать из своего мальчика мужа. Вот и вся программа. Выйдет? Надо, чтоб вышло. И хочешь, Петя, не хочешь — бросай, брат, свои игрушки, подставляй плечи, будь Петром Великим, что делать!..

Петька поусмехался, услышав новость, покрутил головой, постукал меня ладонью в лоб, как мячик, — ну, дура ты, дура! — покурил свой «Дукатик», размышляя. Потом, как я поняла, обзвонил своих приятелей, к ним помчался. Я ему твердо сказала: «Ты учти, я делать ничего не собираюсь». Он покивал: мол, понимаю, правильно.

И в январе, сдав на «отлично» сессию, он, всех поразив, перевелся на заочное, уже на другой факультет, и уехал на строительство ТЭЦ на Украине; кто-то его сосватал туда: мол, езжай, там и жилье быстро дадут, и заработаешь, давай! Мы прощались и плакали оба».

«…5 февраля

…Милый мой! Только сейчас вспомнила: ни в одном из писем (я тебя, кажется, избалую ими) я не спросила, что ты там ешь? Ты, наверное, целыми днями ходишь голодный, радуешься, что меня нет рядом и некому на тебя накричать и запугать ч е м - н и б у д ь. Ты ешь, слышишь? А то на такой работе да без еды что от тебя останется? Ты и без того у меня мальчишка мальчишкой, да-да, не воображай! Ты обязан меня слушать, я твоя жена, и нас вообще больше, понял?..

А вообще я уже потихоньку собираюсь к тебе. Признайся, что я была умница, когда не согласилась ехать сразу? Видишь, сколько трудностей. Теперь все зависит от твоей энергии.

Я представляю все время, как мы будем жить. Прежде всего ты меня встретишь, и мы в этот же день отнесем заявление в загс. Согласен? А потом ты подаришь мне букет цветов. Затем мы скромно отпразднуем сей знаменательный день. А когда у нас заведется лишняя копейка, поедем в твой Харьков ходить по магазинам и покупать распашонки.

Напиши мне подробнее о своей комнате, хозяйке. Если твой сосед уедет, она больше пусть никого не пускает. Пиши, что мне нужно с собой взять, а что есть у хозяйки. Может, кровать привезти? Тебе придется встречать меня всей бригадой и с самосвалом! Если бы ты знал, родной, как я хочу к тебе!..»

«…5 февраля

…Только что, милый, получила твое письмо от 2-го числа. Я тебе уже отправила сегодня одно письмо, но вот не могу не ответить еще раз.

Мне не нравятся, родной, твои настроения. Очень жаль, что так получилось с Борисом, что он наобещал и подвел. Но, на мой взгляд, сдаваться рано. Ты же сам говорил: легко не будет, сам взвешивал все «за» и «против». Так в чем же дело? Надо работать.