Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Нет, не читал, – раздраженно отрезал голландец.

– В этой связи, – обращаясь к Черникову, сказал Васильев, – пожалуй, уместно вернуться к «типографским литерам». Кстати, Анатолий Карпович, я должен признаться, что раньше не слышал замечательного высказывания Лихтенберга. Но в качестве дополнения к нему я хотел бы привести слова Анатоля Франса: «Говорят, что книгопечатание приносит столько же зла, сколько творит добра, ибо наряду с хорошими книгами печатают и плохие, а наряду с распространением знаний и истины оно распространяет ложь и заблуждения. Это было бы верно, если бы лжи было так же выгодно предстать перед нами при полном свете, как выгодно это истине. Но это отнюдь не так. Заблуждения зреют в тени, а знание пышно расцветает в лучах света…» Итак, о причинах реформы…

– Разрешите уточнить? Вильсон из агентства Рейтер, – представился пожилой мужчина. – А в каком состоянии находилась советская экономика до реформы? Это очень важно. Как мы знаем, обычно кризис заставляет обращаться к таким мерам…

– Разговоры о «крахе советской экономики» стали, господин Вильсон, очередным домыслом наших недругов на Западе. Судите сами. – Васильев достал приготовленные материалы и продолжил: – Среднегодовой прирост промышленного производства за 1918 – 1966 годы составил в СССР около десяти процентов, а в США и во Франции – всего лишь три и семь десятых процента, в Англии – два и одну десятую процента. При этом прошу учесть, в каких условиях эти успехи достигнуты: около двадцати лет из пятидесяти ушло на войны и послевоенное восстановление экономики…

– На Западе утверждают, что признаки кризиса советской экономики стали наблюдаться в последние годы, – настаивал Вильсон.

– Ничего подобного! – возразил Васильев. – Решение о проведении хозяйственной реформы в промышленности, как вы знаете, было принято в 1965 году, то есть в год завершения семилетнего плана. Объем промышленного производства за семилетку увеличился не на восемьдесят процентов, как намечалось, а на восемьдесят пять. Национальный доход за этот период возрос на пятьдесят три процента.

Поэтому нужно потерять всякое чувство меры, чтобы, осмысливая итоги семилетнего плана, утверждать (как это делают Гардт, Галлик и Тремл в «Сборнике подкомиссии конгресса США об экономике Советского Союза»), что «этот период экономического беспорядка можно в общих чертах сравнить с периодом депрессии в Соединенных Штатах в 1929 – 1940 годах. Оба эти периода сопровождались значительной неудовлетворенностью экономическим порядком, серьезными опасениями в отношении действенности существующей системы»… Именно о таком «беспорядке» мечтают капиталисты, когда предпринимают отчаянные, но безуспешные попытки планировать развитие своей экономики, предотвратить анархию производства…

Васильев остановился, оглядел знакомый зал – просторный, с высоким лепным потолком, резными белыми дверями, массивной хрустальной люстрой. Со сцены, где стояла трибуна, ему хорошо были видны все лица присутствующих.

– Подобные извращения советской действительности не новы, – более мягким голосом продолжил он. – В 1932 году американский журнал «Каррент хистори» утверждал: «Обозрение нынешнего положения дел в России ведет к заключению, что пятилетняя программа провалилась в отношении объявленных целей». Ныне этот журнал вынужден заговорить по-иному. «Быстрое развитие советской экономики» он рассматривает как следствие «десятилетий планирования, основанного на материалистической философии»… Вот видите, господин Кьюсендрагер, какую оценку планированию дает журнал, который вы вряд ли можете подозревать в симпатиях к социализму. Ваша фантазия о планировании как «носителе зла» повторяет бульварные газеты двадцатых годов. И мы в редакции были немало удивлены, когда газета опубликовала ваши псевдоновые размышления…

Кьюсендрагер молчал.

– Таким образом, уважаемые господа, подлинные мотивы реформы ничего общего не имеют с домыслами о «крахе» и «застое» в советской экономике. Необходимость реформы диктуется объективными экономическими законами. В частности, законом соответствия производственных отношений характеру производительных сил. Не люблю злоупотреблять статистикой, но одну цифру назову. Только за двадцать послевоенных лет – с 1946 по 1965 год – объем промышленного производства у нас увеличился в десять раз! Такой быстрый рост возможен только благодаря научно-техническому прогрессу, который, как вы знаете, содействует быстрому развитию специализации и кооперирования производства. А это, в свою очередь, ведет к расширению и усложнению производственных связей – как по горизонтали, так и по вертикали. В этих условиях без дальнейшего совершенствования форм и методов управления на всех уровнях экономической пирамиды не обойтись.