Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

Напряженная атмосфера, еще совсем недавно царившая за столом, после слов уркагана рассеялась. Впрочем, к хозяину дома это не имело никакого отношения. Мы проводили его к тому же самому месту во главе стола, которое он недавно покинул, а сами расположились по углам комнаты так, чтобы из этого садильника не могла выскочить даже муха, не прокомпостировав билет.

– Что вам угодно, господа? – спросил старый еврей так невозмутимо, будто мы пришли не грабить его квартиру, а открывать счет в банке.

– Деньги, мсье, конечно же, деньги. Чего еще могут желать люди нашего ремесла в подобных ситуациях? – лаконично и жестко ответил ему Дипломат, по привычке прищурив немного левый глаз, которым, со времен колымских «замесов», он видел не слишком хорошо.

– Вы хотели сказать: бандиты? – подавив гнев, продолжал испытывать наше терпение Шмуэль Соломонович.

Услышав такую дерзость из уст своего супруга, хозяйка дома от страха вжалась в стоящее рядом со мной кожаное кресло, в которое она успела пересесть, и закрыла глаза.

– А вы, я вижу, привыкли называть вещи так, как вы их представляете? Ну что ж, пусть бандиты, если вам угодно, – все так же невозмутимо и с некоторым цинизмом ответил ему Дипломат. Он не обращал никакого внимания на окружающих, но при этом не сводил глаз с хозяина дома.

– Сколько? – неожиданно спросил старик, почти не задумываясь.

Такой простой и в то же время естественный вопрос, заданный терпилой в таких обстоятельствах, мог застать врасплох кого угодно.

Дипломат улыбнулся, пытаясь скрыть замешательство, и принялся еще внимательнее вглядываться в умное лицо еврея.

В преступном мире люди такого ранга и склада характера, каким был Дипломат, не любят людей, остающихся для них загадками. Но, как ни странно, за несколько минут общения с хозяином квартиры Дипломат каким-то чудом успел проникнуться искренней симпатией к этому человеку. Я знал Дипломата слишком хорошо, чтобы ошибиться в своих суждениях о нем и не заметить эту характерную особенность в его поведении.

– Что значит «сколько», Шмуэль Соломонович? Ну что за банальный и нелепый вопрос? Чем больше, тем лучше, – ответил уркаган тоном посетителя дорого ресторана, заказывающего себе обед. Он по-прежнему улыбался кончиками губ и не сводил пытливого взгляда с хозяина квартиры.

Над комнатой вновь повисла гнетущая тишина. Прервал ее спокойный голос главы семейства:

– Не угодно ли вам, господин бандит, пройти со мною в гостиную, чтобы обсудить условия сделки, – обратился он к Дипломату, поднявшись из кресла и указывая левой рукой в сторону смежной комнаты.

Какой еще «сделки»? Богатый еврей продолжал говорить загадками, но Дипломат лишь молча кивнул ему, как бы соглашаясь на эту игру, и последовал за ним следом, опустив правую руку. В ладони урка сжимал рукоять тяжелого «вальтера».

Ближе всех к двери комнаты, в которую уже успел войти Шмуэль Соломонович, стоял я, поэтому, поймав цинк, я нырнул в нее следом за Дипломатом. Цируль же остался присматривать за присутствовавшими в столовой домочадцами.

Спектакль, который разыграл в комнате Шмуэль Соломонович, нужно было не только слышать, но и видеть. Все же я попытаюсь его описать. Мудрый еврей разложил такой пасьянс, который, как показало время, не только оправдал все его ожидания, но и дал ему возможность оставшиеся годы прожить в относительном спокойствии.

– Скажите, пожалуйста, если не секрет, – начал он даже с некоторой долей наглости, – какую сумму вы рассчитывали получить от меня?

Дипломат как будто ожидал такой постановки вопроса, поэтому и ответил не задумываясь:

– Двадцать пять тысяч рублей.

Хочу заметить, что в то время «Жигулей» еще не было и в помине, а «Волга» стоила пять тысяч четыреста рублей. Нетрудно подсчитать, о какой огромной сумме шла речь.

Но еврей оказался находчив и выпалил в ту же секунду:

– Я дам вам в два раза больше, но с одним условием.

– И с каким же? – глядя не отрываясь прямо в глаза Шмуэлю Соломоновичу, серьезно спросил Дипломат.

– Завтра весь Питер должен знать, что меня ограбили на миллион и камешков немного прихватили в придачу.

«Ну и наглец!» – подумал я в тот момент, а Дипломат уже продолжал торг, как будто в последние годы только и делал, что вел переговоры с дельцами такого рода.

– Что-то не пойму, где же ваша знаменитая национальная практичность? – спросил его с некоторой долей сарказма Дипломат.