Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

– Да-да, вы меня правильно поняли, господин писатель, – продолжал говорить загадками старый еврей. – Запомните, на этом свете нет ничего невозможного для того, кто способен все хорошо обдумать. Нет не поддающейся расчету неизвестности, как нет и уговора, которого нельзя бы было нарушить, и клятвы, из которой не было бы потаенного выхода.

Я попросил Шмуэля Соломоновича рассказать все подробнее.

– Ну что ж, я, пожалуй, поделюсь с вами некоторыми нюансами той давней и интересной истории, но лишь в том случае, если вы дадите мне слово не писать обо всем этом до моей смерти. Думаю, что я окажу эту услугу не только вам, непосредственному участнику событий, а теперь ко всему прочему еще и литератору, но и всем тем, кто в ней действительно будет нуждаться.

Я, конечно же, дал такое слово и свято держал его до тех пор, пока несколько месяцев назад не получил письмо из Санкт-Петербурга от внука Шмуэля Соломоновича, его тезки, художника-реставратора Эрмитажа. Внук написал, что дед упокоился с миром. Кстати, внук этот был сыном той самой милой девчушки, с которой я пытался когда-то изъясняться по-французски. Освобожденный таким образом от пут, я и попытался написать этот рассказ, связав его название с мудростью великого иудейского царя Соломона.

Не мной сказано: «Если человек обманет меня один раз, то да проклянет его Бог! Если же он обманет меня два раза, то да проклянет его Бог вместе со мной! Если же три раза, то пусть Бог проклянет меня одного!» Будучи опытнейшим ювелиром-огранщиком, мастером, которых в то время в Советском Союзе можно было пересчитать по пальцам, и, само собой разумеется, весьма состоятельным человеком, Шмуэль Соломонович имел огромное количество друзей, но еще больше – недругов.

При таком жизненном раскладе отдыхать бы ему давно на нарах Крестов или Лефортова, а возможно, и париться на вечной койке в Казани, если бы не был он постоянно востребован сильными мира сего. Но рано или поздно «все проходит», как говаривал когда-то его древний библейский предок, и кому, как не Шмуэлю Соломоновичу, было лучше других понимать это?

Но как отличить зерна от плевел? В определенное время сделать эту пробивку на вшивость бывает просто жизненно необходимо. Вот и решил старый еврей разыграть со своим племянником спектакль, который, как показало время, они с блеском нам и продемонстрировали.

Кстати, оказалось, что Муся, племянник Шмуэля Соломоновича, никогда не был ни картежником, ни тем более наркоманом. Он даже и табака-то не курил на самом деле. Для того чтобы умудриться промести пургу на малинах среди катал и игровых – в основном старых каторжан, а значит, и прекрасных психологов, – у человека должен был быть не просто Божий дар пургомета, но и отважный дух в сердце. И хотя я ни разу в жизни не видел этого Мусю, не отдать должное его артистизму, уму и преданности я не могу.

После того как все, кому нужно было узнать о том, что Шмуэля Соломоновича «выставили», узнали об этом, ему стали соболезновать и первое время присматриваться, а не мудреный ли ход конём сделал старый еврей?

Но почти все склонялись к тому, что грабеж все же имел место. Ведь любому и каждому в этой стране было ясно, как белый день, что советские грабители, не выжав все, что только можно выжать из богатого и влиятельного ювелира, никогда бы не оставили его в покое. А любой еврей при таких обстоятельствах готов отдать последнее, лишь бы сохранить жизнь, здоровье и покой своей семьи. Да и дети с зятем были искренни, не догадываясь, что произошло на самом деле, и это не могло не броситься в глаза любому умнику. О супругах и говорить было нечего: краше в гроб кладут… Шмуэль Соломонович был слишком умен, чтобы доверять женщинам такие тайны.

Время шло, и все постепенно становилось на свои места. Не зря ведь говорят, что время – не просто хороший доктор, но и прекрасный учитель. Когда окружающие поняли, что Шмуэлю Соломоновичу в этой жизни уже вряд ли что-нибудь поможет подняться и вновь стать на обе ноги, его стали сторониться и обходить вниманием, что старику только и было нужно.

Но главным все же было не это. Мудрый еврей застраховал себя не только от зависти своих сородичей и коллег, но и от неизбежного рэкета со стороны власть имущих. Пусть страховки этой хватило и не на всю оставшуюся жизнь, но несколько лет передышки он получил. «А за это время, как говорят на Востоке, либо шах умрет, либо ишак сдохнет», – справедливо рассуждал ювелир.