Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

В тот день я с бригадой махачкалинских ширмачей отъезжал на гастроли на юг нашей необъятной. Первой остановкой на нашем пути должна была стать столица солнечного Азербайджана, и подошедший майдан нас устраивал больше, чем какой бы то ни было другой. Со мной вместе покидали родные пенаты мои старые кореша: Шурик Заика, Джуст, Черныш, Шамиль Расписной и Витек Боксер. Бригаду нашу знали далеко за пределами Дагестана. Все представители этого дружного сообщества были настоящими кошелечниками, кроме Боксера. Витек не был вором, но исполнял не менее важную часть работы – был на пропуле и на отмазке одновременно.

Разбившись на пары, но не теряя друг друга из виду, мы не в кипеш нырнули в состав, не обращая внимания на работу своих коллег-щипачей, и разбрелись по нему в разные стороны. Мусора не должны были знать, что мы уезжаем на гастроли, иначе нам не дали бы это сделать.

У козырных кошелечников, а бригада наша принадлежала именно к этой категории карманников, на бану почти все было схвачено, так же как, впрочем, и в других хлебных местах города. За наш счет жили сотни легавых, их семьи, любовницы и престарелые родители. Кто же захочет отпустить курицу, несущую золотые яйца?

Из-под надзора легавых мы ушли в тот раз без лишнего шухера. Мусора прекрасно изучили наши повадки. Они, например, хорошо знали, что, если нам вдруг сразу не повезло, мы садились в уходящий поезд и, уже по ходу пьесы переквалифицировавшись в майданщиков, брали реванш по дороге – кто «уголком», а кто и «гарной дуркой». В таких случаях мы, как правило, не удалялись далеко от города, впрочем, иногда доезжали и до Дербента, но только в том случае, если еще на вокзале выпасали жирного бобра.

Отработав, мы возвращались в Махачкалу и на следующий же день отдавали долю мусорам, даже не помышляя утаить от них что-то. В воровских понятиях это означало – скрысятничать. Так же бродяге всегда было западло сдать мента.

Что касается дорожных служб, то почти все проводники поезда Баку – Ростов были куплены крадунами Северного Кавказа с того самого дня, когда он стал курсировать на этом участке дороги.

Мы расположились в разных купе, согласно купленным билетам, отложив на потом воровство. Глуп тот вор, который крадет там, где живет. А этот поезд, хоть и всего на девять часов, становился все же в какой-то степени нашим домом.

Столица Азербайджана встретила нас приятной утренней прохладой и суетой расторопных носильщиков, сосущих горький насвай и с диким скрежетом тащащих за собой по перрону железные тачки. Местные мусора тоже были тут как тут. Стоя на перронах с обеих сторон состава, они на всякий случай не сводили глаз с приезжих. На гастролеров-крадунов шнифт у них был наметан, как у профессионалов-сыскарей. Нюх вокзальных легавых был особый, даже острее, чем у хорошей борзой на дичь во время охоты.

Из поезда мы выходили строго по одному и из разных вагонов и сразу же старались просочиться в город по многочисленным переходам в здании вокзала. Конечно, зная весь расклад, можно было сойти с поезда и раньше, но ближайшей к Баку остановкой был Сумгаит, а это не просто лишние несколько десятков километров на такси или автобусе, но и потеря времени и, самое главное, во много раз большая вероятность запала. Тем более что среди нас не было людей, находящихся в бегах.

Построенный еще в позапрошлом веке, Сабунчинский вокзал Баку был в то время чем-то вроде штаба быстрого реагирования. Трамплином на пути гастролеров из России на Кавказ была Махачкала, ну а «пересылочным пунктом» по праву считался Баку. Эти города были до такой степени связаны между собой тесными узами сотрудничества, что об этом даже пели: «От Махачкалы до Баку волны катятся на боку и, вздымаясь, бегут валы от Баку до Махачкалы…» Что касается правоохранительных органов, то они песен по этому поводу не слагали, им было не до этого.

На запасных путях вокзала стояли несколько вагонов электричек. Один из них был оборудован под детский приемник, другие оперативники использовали в своих целях. Здесь круглые сутки кипела работа. Людей без документов, не успевших еще совершить преступление, водворяли на месяц в вагон-спецприемник и посылали на них запросы по месту жительства. В соседнем вагоне воров-гастролеров, катал и аферистов обрабатывали уже опера. Тех, кто спалился с поличным, они за определенную мзду отпускали на свободу, а тех, кто не мог заплатить, увозили в КПЗ, предварительно дав оторваться по полной программе.