Александр Проханов - Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

Среди туманностей и размытых сияний остро, сочно, как крохотные зеркальца, мерцали отдельные вспышки. Сарафанов догадался, что это были микроскопически малые елочные звезды, шестиконечные отражатели, посылавшие к башне световые импульсы. Самих елей не было видно, но короткие вспышки выдавали местонахождение колдовских деревьев. А вместе с ними — банков и бизнес центров, супермаркетов и ювелирных магазинов, выставочных залов и казино, дискотек и ночных клубов. Мозг, словно моллюск, питался энергией города, аккумулировал ее в пульсирующих отражателях. Те брызгали квантами света в ночное небо, пронзая тончайшими лазерами. Башня вращалась, направляя принимающее зеркало поочередно в разные концы города. Глотала прилетавшие импульсы. Сливала их в непрерывный, протекавший в башне поток. А потом посылала в беспредельность, к другой оконечности земли, где обитало таинственное сообщество зла. Питало свою непреклонную волю и необоримую мощь энергией русских пространств.

Он сбросил оцепенение, которое сменилось лихорадочным возбуждением. Он торопился лучше понять и запомнить устройство таинственного организма, чертеж ужасной машины. Планетарный мозг прилип к Москве и сосал энергию из каждого окна, из каждого церковного купола, из каждого компьютера и человеческого сердца. Он высасывал прану из картин Третьяковской галереи, из лепета младенцев, из памятников Достоевского и Юрия Долгорукого. В эмпирически питался людскими страданиями и радостями, молитвами и изобретениями. Добытую энергию он превращал в брызги и со скоростью света отправлял ее на башню, ловившую драгоценную каплю. Оптические приборы, электронные излучатели, волокнистые световоды соединялись с живой органикой гигантского мозга. Создавали психическую машину, интеллектуальную энергостанцию. Воспроизводили таинственную физику Вавилонской башни — энергетической установки Древнего мира.

Сарафанов подумал, что этот мозг был повинен в смерти его жены и сына, вынашивал план покушения, и теперь он должен быть уничтожен. Выбрал глазами участок светящегося зеленоватого облака и мысленно послал в него пушечный снаряд. То место, куда вонзился снаряд, разом потемнело, померкло. Сарафанов ощутил невыносимую боль в висках, от которой едва не потерял сознание. Пришел в себя, вглядываясь в таинственное думающее облако, высматривая в нем мерцающие импульсы. Эти импульсы убили его Лену и Ванюшу, обрекая его на мучительное вдовство, невосполнимое одиночество. И надо срубить все елки-убийцы, погасить геометрические фигуры. И тотчас жестокая боль сжала сердце, словно в аорте образовался тромб, и началось омертвление сердечной мышцы. Пережив подобие микроинфаркта, пришел в себя, разглядывая проплывавшее за окном существо. Подумал, что, если отпилить антенну у башни, разрушится оптическая система и исчезнет ретранслятор энергии. Это помышление стоило ему нестерпимой боли в паху, словно ему сжали семенники.

Мозг чувствовал его, читал его мысли, реагировал на его враждебные побуждения. Он был прозрачен для мозга. Мозг одной своей невидимой щупальцей погрузился в его личность, пил его психическую энергию, опустошал его разум. И при этом откликался на его переживания. Как хамелеон, менял расцветку, дергался радужными переливами.

Сарафанов вдруг понял, как можно совладать с этим всесильным вампиром. Его невозможно пронзить копьем, сжечь огнеметом, засыпать химикатами. Нужен атомный минизаряд в земную кору, чтобы тектонический удар прокатился по поверхности города, сместил слои, оторвал присоски вампира, сдвинул оптические линии зеркал, нарушил фокусировку световой машины. Дестабилизация освободит город от плена, лишит мозг питания, и он зачахнет. А вместе с ним зачахнет чудовищный заговор, бесчеловечный план, и Россия спасется. А он, Сарафанов, будет отмщен.

«Дестабилизация» была ключевым словом. Сарафанов ожидал ответный удар мозга, который будет стоить ему жизни. Но вместо нечеловеческой боли и казнящей молнии увидел, как затрепетало все огромное пространство города. Туманное облако задергалось алым, голубым и зеленым. Из мозга стали вырываться огненные протуберанцы. Взмывали ослепительные световые фонтаны. Над всей Москвой вспыхивали фантастические букеты, раскрывались великолепные хризантемы и астры. Повсюду раскручивались огненные спирали, катились искристые колеса и обручи. Так мозг откликнулся на его прозрение. «Дестабилизация», — повторял Сарафанов с восторгом, глядя на волны света, которые свидетельствовали о страданиях уязвленного мозга.