Александр Проханов - Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

Сарафанов чувствовал его исполинскую мощь. Его непомерную тяжесть, будто тело Ефимчика было создано не из утлых костей и жил, а отлито из неведомого металла, обладало таинственным притяжением, излучало силовые линии, искривлявшие магнитное поле земли.

— Вы обсуждали с лондонским «Центром» тезисы доклада «Ханаан-2»? — расспрашивал Ипатов, делая вид, что находится с собеседником в пустоте, хотя оба были окружены жадно внимавшей паствой. — Мы выполнили вторую редакцию доклада с учетом американского и французского «Центров».

— Главная позиция не вызвала возражения, — властно заметил Ефимчик. — Идея «интернационализации российских недр» получила хождение в Госдепартаменте США, в кругах крупнейших корпораций и спущена для проработки в генеральные штабы. Эксперты согласились, что русские стремительно отступают из Сибири и Дальнего Востока. Они больше не в состоянии контролировать свои недра, в то время как в мире резко возрастает необходимость в углеводородах, пресной воде, древесине и цветных металлах. Крупнейшие страны пристально наблюдают за процессами на русских пространствах. Предстоит ожесточенная схватка за «русское наследство». «Хана-ан-2» находит поддержку в мировых интеллектуальных кругах и делает многие народы причастными к проблеме российских территорий. Арийцы были здесь в дохристианскую эру. Евреи создали хазарскую империю от Карпат до Саян и вправе претендовать на «русское наследство» в не меньшей степени, чем немцы или англосаксы. Предполагается открыть финансирование проекта «Ханаан-2»…

Обступившие их люди сдвинулись плотнее. Каждый стал тверже, сильней, устремлённей. Их лица обрели истовое выражение. В глазах загорелся страстный, неутолимый огонь. Они превратились в воинство, организованное железной волей.

Сарафанов чувствовал неистовую организующую силу, природа которой находилась вне его понимания. Всё, что он, Сарафанов, улавливал по отдельным высказываниям, выхватывал по разрозненным репликам, теперь обретало единство. Складывалось в стратегический план. Частное сводилось в целое. И это «целое» грозило ему истреблением. Он страшился, боялся изобличения, боялся быть растерзанным или забитым камнями.

— Роман Львович, вы обсуждали вопрос об особой роли российских евреев? — любезно и настойчиво выспрашивал Ипатов, слегка поводя красивыми, влажно сияющими глазами, словно приглашал собравшихся вслушаться в слова законоучителя и пророка. — В прошлый раз, насколько я понимаю, эта роль ставилась вами под сомнение.

— Есть вещи несомненные, — жестко парировал Ефимчик. — В проекте «Ханаан-2» российским евреям принадлежит второстепенная роль. Это не еврейский проект. Это проект всего мирового сообщества. Нам важны те — евреи это или русские, армяне или чеченцы, — кто занимает здесь ключевые позиции — в политике, бизнесе и культуре. Если угодно, они, порвавшие связь с ограниченным национализмом, — тот десант, который захватил плацдарм и готовится принять основную ударную армию. Мы подготовили все, чтобы направить в Россию весь массив переселенцев. Надо понять, что речь не идет о создании самой крупной в мире еврейской общины. Речь не идет о создании еврейского государства. Речь идет о передаче русских пространств под контроль тех, кого примитивно называют «золотым миллиардом» и кто реально контролирует мир. Помимо полезных ископаемых мы должны освоить «священные точки» России. Геофизические полюса, где Космос соединен пуповиной с Землей, создавая особые биоэнергетические зоны. «Духовные водопои», где народы получают свои сакральные силы. Отключение от святых мест в Европе и Израиле будет скомпенсировано подключением к святым местам России. Я владею картами, составленными с помощью космической разведки, где выявлены зоны мистического свечения. Такие, как Аркаим на Урале, ареал Байкала, перевалы Горного Алтая, семь московских холмов, Мальская долина Пскова, Плещееве озеро в Переяславле…

Сарафанов ужасался услышанному. Он становился обладателем страшной тайны. Посвященным в ужасающий заговор. И некуда было бежать за помощью. Ни в Кремль, ни в правительство, ни в штаб-квартиры партий, ни в газету, ни в патриаршьи покои. Куда бы он ни пришел со своим ужасающим знанием, какую бы дверь ни открыл, на него уставится беспощадное, со стальными глазами лицо, протянется указующий перст с отточенным стальным наконечником.

— Вы, Роман Львович, обсуждали технологии отъема у русских заповедных мест и драгоценных ископаемых? Но ведь это грозит войной, русским восстанием, — настойчиво выведывал Ипатов, словно сам он не считал себя русским, отчуждал себя от России.