Трумен Капоте - Если я забуду тебя. Ранние рассказы

– Вы узнаете эти вещи? – спросил он.

Она долго, секунд сорок пять, стояла, уставившись на эти вещи, расплывавшиеся у нее перед глазами.

– Но я не крала их, мистер Йорк, если вы это имели в виду!

Мистер Йорк вздохнул.

– Их нашли в вашем шкафчике, а кроме того, мы уже некоторое время наблюдаем за вами.

– Но я не… – Она оборвала себя. Это было бессмысленно.

В конце концов мистер Йорк сказал:

– Чего я не могу понять, так это зачем такому ребенку, как вы, делать подобные вещи. Вы блестящая ученица и, насколько мне удалось выяснить, происходите из прекрасной семьи. Скажу честно, я совершенно ошеломлен.

Она продолжала молчать, теребя учебники и чувствуя, будто стены смыкаются вокруг нее, словно желая задушить.

– Ну, – продолжил директор, – если вы не желаете хоть как-то это объяснить, боюсь, я мало что могу для вас сделать. Вы отдаете себе отчет в том, насколько серьезно это обвинение?

– Дело не в этом, – робко пробормотала она, – не в том, что я не хочу объяснить вам, зачем украла эти вещи… Просто не знаю, как вам это сказать, потому что я сама этого не знаю.

Ее худенькие плечи задрожали, а потом отчаянная дрожь охватила все ее тело.

Он посмотрел ей в лицо – как трудно наказывать слабость в ребенке. Она видела, что директор искренне расстроен. Подойдя к окну, он поправил штору.

Хильда резко вскинула голову. Ее переполняла тошнотворная ненависть к этому кабинету и этим блестящим безделушкам на столе. Голос мистера Йорка доносился до нее откуда-то издалека.

– Дело очень серьезное, боюсь, мне придется поговорить с вашими родителями.

В ее глазах полыхнул страх.

– Но вы ведь не собираетесь сказать моим…

– Конечно, собираюсь, – перебил ее мистер Йорк.

И вдруг ей стало абсолютно все равно, единственное, чего ей хотелось, это убраться из этого тесного кабинета с уродливой мебелью, с его рыжеволосым хозяином, кольцами, браслетом и монетками. Она ненавидела все это!

– Сейчас вы можете идти.

– Да, сэр.

Когда она покидала кабинет, директор складывал безделушки обратно в синюю коробочку. Она медленно прошла через приемную, потом по длинному пустому коридору – и вышла на яркий солнечный свет апрельского дня.

А потом вдруг бросилась бежать и бежала все быстрее и быстрее. Вдоль по улице, мимо школы и дальше, по длинной главной улице города. Ей было безразлично, что люди смотрят на нее с изумлением, единственное, чего ей хотелось, это убежать как можно дальше. Она домчалась до парка в другом конце города. Там гуляли лишь несколько молодых мамаш с колясками. Хильда рухнула на свободную скамейку и прижала руку к болевшему боку. Спустя некоторое время боль утихла, она открыла большой зеленый учебник латыни и, прикрываясь им, тихо заплакала, бессознательно поглаживая пальцами лежавший у нее на коленях золотой брелок.

Женщина стояла у заднего окна «Магазина у мельницы», ее внимание было приковано к детям, беззаботно резвившимся в сверкающей воде ручья. На небе не виднелось ни облачка, южное солнце жгло землю. Женщина вытерла пот со лба красным платком. Вода, быстро бежавшая по блестящим камешкам, выглядела холодной и манящей. «Если бы там не было сейчас этих отдыхающих, – подумала она, – клянусь, я бы пошла, села в нее и долго сидела бы, чтобы охладиться. Фу-у!..»

Почти каждую субботу горожане приезжали сюда на пикники и проводили здесь целый день, веселясь и угощаясь на прибрежной белой гальке Мельничного ручья, между тем как их дети бродили в мелкой воде. Сегодня, в одну из суббот конца августа, тут был в разгаре пикник учеников воскресной школы. Три немолодые женщины, учительницы, укрывшись в тени, зорко следили за своими юными подопечными.

Женщина из «Магазина у мельницы» отвернулась от окна, перевела взгляд на довольно темное внутреннее помещение и поискала глазами пачку сигарет. Это была крупная загорелая женщина с черными волосами, густыми, но коротко остриженными. Одета она была в дешевое ситцевое платье. Женщина закурила сигарету, прищурилась от дыма и поморщилась. Единственная беда от этого проклятого курения, так это то, что дым раздражал болячки во рту. Она резко втянула его в себя – боль на миг притупилась.

«Должно быть, они от воды, – подумала она. – Я не привыкла к такой колодезной воде. Она приехала в город всего три недели назад в поисках работы. Мистер Бенсон дал ей работу в этом «Магазине у мельницы». Ей здесь не нравилось. Магазин находился в пяти милях от города, а она не была охоча до хождения. Здесь слишком тихо, и по ночам, когда начинали стрекотать сверчки и лягушки-быки заводили свое хриплое кваканье, у нее начиналось то, что сама она называла «нервными припадками».