Ирина Василькова - Водителям горных троллейбусов

Говорит, муж за нее платил калым — тридцать баранов и две с половиной тысячи долларов. Ее витальность заразительна. Папа порозовел и даже пытается шутить. Она одинаково ловко и весело топит печку, стирает стариковские кальсоны и поливает клумбы. Обнаружила старый велосипед и летает с использованными памперсамив сторону дальней помойки.

Но и это не все — оказывается, у девушки еще и с техникой все в порядке! Телевизор-то мне сын по такому случаю отдал, но к нему нужна антенна. У нас TV плохо ловится, соседи ставят навороченные тарелки — она же небрежно присобачила к телеящику шнур от мобильника и наслаждается отличным изображением.

— Анечка, как вы догадались?

— Не знаю … Догадался как-то. Ну, просто подумал, что так работает.

Зато, к великому моему удивлению, дитя гор и степей спит с кухонным ножом под подушкой. Смертельно боится бродящих в окрестностях таджиков — считает их нецивилизованными головорезами. Эти межнациональные тонкости мне непонятны. Кажется, таджики — вполне милые люди, в позапрошлом году хозблок мне построили. Правда, местами он уже разваливается, но зато какие вежливые.

— Эээ, это вы про них ничего не знаете! Они совсем разбойники!

— А с узбеками у вас как?

— Нормально. Но они не такой, как мы. Наш язык резкий, грубый, у них нежный. И женщины у них красивый. У нас в Оше много узбеков. Мой родственник на узбечке женат — красавица, как картинка, но есть какой-то непонятный колдовство — уж так он ее слушается!

Папенька, по Анечкиному мнению, еще молод. Вот ее стодевятилетнего дедушку сажают на коня (сам уже не может), и он три часа по горам скачет, стада объезжает — у него там собственное джайлоо.

— Аня, — спрашиваю, — а вы на коне… тоже?

— А как же, с три года. Но больше машину люблю. Меня отец учил — по степи пустые бутылки расставлял, а я между ними ездил. Вы быстро идите на курсы! Как без машины? С таким сумкам таскать в вашем возрасте! Красивый женщина должен машину иметь! Если нет денег, сначала можно подержанный « жигуль», а потом уж… Я вот тоже с «восьмерки» начинал! Когда захотеть, оно само придет…

В общем, сейчас у нее белый « мерседес»!

— …!

— Вы не удивляйтесь. У нас в Киргизии машина дешевый.

С чтением за этот год что-то произошло. Пропал интерес к тому, что не про меня. А что теперь про меня? Почти ничего. Что сейчас в фокусе литературы? В основном, терзания умных и недооцененных молодых людей, их неврозы и комплексы, естественные для мира, где никто никого не любит. А покажите мне героинь пенсионного возраста! Да еще с лежачими стариками! Как они решают экзистенциальные проблемы? Как не превращаются в слезливых амеб? Нет, про старушек особо гуманные авторы иногда пишут — но несчастных и убогих. А моя героиня где?

Анечке легче найти себе чтиво — оскорбленная девушка размахивает пистолетом, а коварный старикашка-миллионер ползает на коленях, вымаливая прощение и суля половину состояния.

Купила розу — плетистую, с огромными цветами, кремово-розовыми, и обалденным запахом. О! Шелк! Бархат! Амбре! Все хорошо, но я вообще-то туфли шла покупать, а не розы.

Позвонил Петька — вдруг обломилась какая-то премия, и он не знал, куда ее девать. Продегустировали в ресторанчике невероятно прекрасную пищу под названием «каре ягненка».

Соседка приехала из Питера — весь этаж пропах корюшкой. Мне тоже принесла корюшки, но после ягненка — ик! — в меня уже ничего не влезало — ик! Завтра вот пожалею, точно.

Нашла в шкафу французские духи «Любовь в Париже» — коллеги на юбилей дарили. Распечатала.

Позвонила на дачку — Аня рапортует, что больной хорошо ел и бодро себя чувствовал. Можно расслабиться.

Короче — начиталась книжек, налопалась барашка с красным вином, розы дышат амброзией на балконе, а я брызгаюсь в комнате «Любовью в Париже». Это все май, правда. И свобода.

Ночью мне снятся горы.

О, розы, розы!

Папе исполнилось восемьдесят семь. Фотографировать не решилась, ибо вид неутешительный. Мы просто отмечали событие — с пивом под кустом сирени. Именинника выкатили на крыльцо, но сегодня он не в форме — голова падает, изо рта ниточка слюны. Аня подвязала ему слюнявчик. Красавицу нашу восточную тоже не решаюсь фотографировать, но по другой причине — блеск стоматологии затмевает солнце! Обычай такой — дедушка золото подарил, отказаться нельзя. Я ее уговариваю вернуть белозубость— на японку будет похожа. Нет, говорит, родственники не поймут.