Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

– Ну что ж мне, стрелять его было? Он ведь и не сделал ничего? А вдруг заблудился человек? Мы даже парой слов не перекинулись…

Прошка упал на лавку и захрапел, провалившись в пьяное беспамятство…

На следующий день Матвей поехал на зимовье один – отец пошел к старосте, говорить про Прошку. Нужно было как-то обезопаситься. Староста, конечно, сделать ничего не мог, но мужик он был правильный, и отец его крепко уважал.

Матвей вез на зимовье чай и солонину, подсолнечное масло в бутылях и мед. Приехав на место, он не застал там Бирюка – тот сдержал слово. Законопатил баню до конца, соорудил полок, и ушел. Матвей перетаскал все в погреб – солонина в бочонках пока там постоит. Уже по морозу перенесут они ее в лабаз.

…Перетаскав все, он сел на крыльце передохнуть. Поднял глаза и обомлел – из-за деревьев вышел волк. Тот самый. Матвей готов был поклясться в этом. Волк молча смотрел на него. Серко сидел рядом и молча смотрел на волка, никак не реагируя. Просто смотрел. И это потрясло Матвея больше всего. А волк вдруг сделал шаг к нему, потом еще один… И вот он совсем рядом, Матвей чувствует его запах. Запах зверя. Слышит тихое дыхание, ощущает его на своей коже. Волк положил голову ему на колени и зажмурил глаза. Серко лег у ног, положив морду на лапы и вздохнув протяжно.

Матвей осторожно, боясь и не веря в происходящее, положил руку на голову волка. Шерсть была мягкой-мягкой и очень густой. Матвей погладил его, почесал за ухом. Волк стоял не шевелясь, принимая его ласку. А потом поднял голову, посмотрел в глаза своими янтарными умными глазами, развернулся и ушел, растворился среди деревьев. Матвей опустил взгляд на Серко – тот безмятежно дрых. Вот негодяй! Матвей толкнул его ногой, и Серко вскочил, обнюхал Матвея, лизнул в щеку и вильнул хвостом.

– Вот подлиза, – Матвей рассмеялся и потрепал друга по загривку. По пути домой он думал, рассказать ли отцу о волке? Поймет ли?

Но доехав до дома, и думать забыл – во дворе стоял Прошка и два каких-то мужика в шинелях и с винтовками на плече. Напротив стоял отец и ровным голосом рассказывал:

– …Ну он и побежал. Я ему вслед кричу: «Стой, дура! Куда бежишь?» А он даже не оглянулся. Что мне, стрелять по нему, что ли?

Один из мужиков спросил:

– Раньше видел его?

– Нет, не видел. Тут ведь каждый чужак на виду.

Встрял Прошка:

– А еду, еду куда увез?

Мужики заинтересованно переглянулись. Отец ответил:

– Так на продажу ж увез.

– И как, продал?

– А то как же, конечно. Выменял на бычка. Весной бычка мне отдадут и пару телочек.

Прошка заголосил было, но один из мужиков прервал его:

– Не блажи, тетеря. Пей меньше.

Кивнул отцу и пошел со двора, смерив Матвея долгим взглядом. Прошка засеменил следом. Матвей затворил за ними калитку, повернулся к отцу – тот сел на крыльцо и зло сжимал кулаки:

– Ну Прошка, ну сволочь, погоди у меня…

Мама обняла его за плечи, прижалась щекой:

– Перебедуем и это. Ты, главное, не озлись. Не надо.

Матвей глядел на них и вдруг заметил, как они оба постарели…

– Открывай, хозяин! Где ты там, спишь что ли?

Кто-то гулко долбил в калитку сапогом. Серко вскочил и стоял перед воротами, ощерившись и не издавая ни звука. На дворе раннее-раннее утро. Густые как сливки серые сумерки, стылая морось в воздухе. Отец в накинутой на голое тело овчиной телогрейке и растоптанных калошах пошел отпирать калитку – с недавнего времени все в деревне стали запираться на ночь. А ведь не было такого никогда, дома открытыми стояли днем и ночью. Но сейчас тревожно стало, да и пришлые появились. Их несло по Алтаю голодом и злобой, выметало из городов и бросало в деревни. Как грязь в лицо…

Матвей стоял на крыльце, зябко кутаясь в такую же телогрейку и переступая голыми ногами – стук поднял их с лавок.

За воротами стояли давешние мужики в шинелях. Хмурые, заспанные и какие-то помятые, с щетиной и стойким запахом перегара. Отец глянул вопросительно:

– Ну, чего шумите? Ночь на дворе, чего не спится-то?

Старший из них, с винтовкой с примкнутым штыком, сказал грубо, проталкиваясь во двор:

– А скажи-ка мне, голубь, когда ты Прохора видел последний раз?

Отец опешил:

– Вот те раз! Вы ж сами его вчера от меня увели? А чего спрашиваешь?

Старший пытался раскурить самокрутку, прикрыв ее ладонью – скорее по привычке, ветра не было, и за него ответил второй:

– Нашли вашего Прохора за огородами, мертвого, что характерно. – Он тоже потянулся за табаком, но старший цыкнул на него, и он передумал.