Акиф Гасанов - Реквием

Заходит Курьянов: «Пошли, контрольная встреча, выступаешь начальником, молчи и слушай… Помнишь, Рахман поручал?»

Идем на встречу не в гостиницу, а на явочную квартиру. Микаилов поручил обучить сразу двум мероприятиям.

Заходим в квартиру, Курьянов беседует с хозяином, тот одевается и выходит. Минут через десять приходит его агент, он представляет меня, как руководителя, я молча надуваю щеки.

«Ну, вот, теперь ты почти все знаешь, пора самому приступать к вербовкам».

Микаилов не скупится, план — три вербовки до конца года. Проблема в том, что отделение не обслуживает объекты, так что в свободном поиске. Девочки в ОТО мне симпатизируют поскольку многие — бывшие студентки моей тещи.

«Акиф, здесь парень интересный, хорошие связи за границей».

Рахман как-то меняет отношение, но, по-прежнему, строг…

«Зачем не посещаешь физподготовку?»

«Я хожу на плаванье, инструктор не возражает».

«Плавай на здоровье, но на свое. Но на государство будь добр, с утра физподготовку, не сдашь норматив по боевой — накажу!»

Пришла ориентировка, немец просто секс- маньяк, следует подставить женщину. Постараться задокументировать.

Посылаю запрос на женщину с низкой социальной ответственностью. Звонит Тюрин из валютного, у меня есть то, что ищешь…

Встречаемся в Интуристе, приходит нечто неописуемое, на конкурс красоты и вариантов нет — место первое. Во рту пересохло.

Выслушала внимательно: «Саша, с удовольствием послужу родной стране. Но в эти дни я цвету»…

«Она выходит не меньше, чем за две штуки. Не представляешь, сколько этих наших павлинов она расписала. Но вариантов нет, у нее месячные. У Игоря Бадалова есть — но та, сука, выдоит шнурка, по любому деньги выцарапает».

Подводим агента к немцу. Их двое, номер оборудован. Он легко подписывается, но тащит ее в номер коллеги. Порно видео не будет…

Утром коллега спрашивает у немца: «Ты не боишься подхватить что-нибудь?»

«Брось, я же предлагал и тебе. Запомни, девки из КГБ чистые, тут можно быть спокойным».

Встречаемся с агентом: «Ничего интересного, облизал и обслюнявил и еще сосед сопел, как поросенок. Игорь, я ведь знаю, что ты в курсе. Взяла я с него 200 рублей, валюты не было, ты же не возражаешь?».

Мы каждый день встречаемся с ней, я иду рядом и не могу поверить, что это все происходит со мной. Она дает мне ладошку, и мы как дети из детского сада ходим по улице.

«Меня раньше папа так водил, я помню. Ты как папа сейчас!» — Я еще не знаю всех подробностей разлада в их семье, но в этот момент у меня возникают нехорошие мысли о ее родителе. У нас в семье не принято было бросать женщин и единственным условием нарушения этого правила было измена с ее стороны. Мужчин это не касалось, но я не мог видеть никого, кроме нее, и потом окажется, что всю жизнь даже в пьяном угаре я не мог переступить через это, чисто физически.

Она преподавала в Консерватории и мне странно было видеть, когда убеленные сединой мужчины уважительно обращались к ней, а она, совсем девчонка, что-то серьезно разъясняла им и они почтительно кивали, в знак согласия.

Но меня еще больше поражал я сам, всегда поступавший исключительно по своему усмотрению, я превращался рядом с ней послушного мальчишку, готового, не задумываясь, выполнить любую ее прихоть.

Я ее боготворил, и она этого заслуживала, а скорее всего это я больше заслуживал, рядом с такой женщиной.

И забегая вперед, вспоминаю, как было время, когда мы жили бедно, очень бедно, я не работал, а судился с компанией с капитализацией в 18 миллиардов долларов. Ни слова жалобы, ни взгляда упрека.

«Маша, я ничего не смог сделать для тебя, я абсолютно далек от бизнеса и коммерции».

«Я очень счастлива, у нас так красиво в жизни, одежду, ту, что привез — можно носить годами, дети учатся, я получаю зарплату, у нас нет проблем, все образуется».

Выросший в семье практически пуританской, где у отца, военного до мозга костей — все было расписано, мне было непривычно и захватывающе уйти от этого. Шахла тратила деньги легко, они ее раздражали своим наличием, платить везде, платить за всех, покупать подарки всем, тратить все до копейки и удивленно восклицать — «А не дай Бог, что случится, даже на похороны денег нет»…

Меня направляют на учебу, я только что расписался и меня провожают брат и ее двоюродные братья. Гуляем вовсю, будто собрался на фронт. Сажусь в самолет, думаю надо поспать, до Ташкента четыре часа. Рядом сидит Садраддин Махсудов, говорит без умолку, у меня все мысли о Шахле, грубо обрываю: «Мужик, давай спать!»