Акиф Гасанов - Реквием

А жизнь продолжалась, и я все глубже затягивался в работу, и она мне все больше и больше нравилась.

Работа в новой организации заметно поменяла мои взгляды на жизнь. Я стал понимать, что есть структуры, которые читают нас изнутри, изучают наши сильные и слабые стороны, при желании могут поминутно проконтролировать твою жизнь и влиять опосредственно через тех же агентов на наши поступки.

При подборе резерва пополнения кадров на работу, я просмотрел сотни дел комсомольских и профсоюзных работников и при проверке по учетам столько интересного прочитал о них, что стало полным откровением. Теперь я понял, почему прекрасные работники на каком-то этапе карьерного роста оказывались за бортом системы и переходили неожиданно на работу куда-нибудь на периферию. Система хранила все, агентурные сообщения анализировались и проходящие по ним иногда совершенно случайные люди попадали в информационные накопители аналитического отдела. И вот ректор какого-то института объясняет секретарше зачем женщине по жизни важно иметь мужа, молодого любовника и богатого поклонника и через некоторое время информация уже в системе, или комсомольский работник переписывается с другом и откровенничает о необходимости проникновения национально ориентированных кадров в руководящие органы и тем самым определяет свою дальнейшую судьбу.

Я узнал об агентуре в своем окружении и благодарен ей, что за бытность общения со мной ничего лишнего на меня не наговорили, хотя я неоднократно подавал повод к этому. Девушку, с которой на начальных курсах института у меня были очень теплые отношения, Чингиз Фараджзаде приводит ко мне на встречу в качестве источника информации по заинтересовавшим меня по работе вопросам. Она вполне спокойно реагирует на неожиданную встречу, у меня неприятный осадок, но понимаю, что ничего про меня не сообщала, поскольку в отделе кадров при зачислении точно расспросили бы о моральной устойчивости.

Я единственный холостой сотрудник в отделении и, к тому же «молодой» и необученный, кроме как быть вспомогательным инструментом у опытных работников, другой роли нет и меня нещадно эксплуатируют.

Третью неделю безвылазно сижу в гостинице, лишь два раза во время перерыва меня заменял Виктор Павлий, чтобы сбегать домой, поздороваться, и бежать обратно.

Месяц очень сложный, небывалый поток дипломатов, беспрерывно поступают ориентировки из Центра: «Установленный сотрудник ЦРУ, подозревается в принадлежности к БНД, разведчик РУМО, ответственный сотрудник французской посольской резидентуры… Следуют задания: обеспечить полный комплекс агентурно-оперативных мероприятий, наружное наблюдение, визуальный контроль весь период пребывания, по возможности негласный досмотр личных вещей, мероприятия «А», «Б», «С».

Меня не заменяют, работаем за немецким аспирантом, который по ориентировке, на самом деле, стажер БНД, задача — полный комплекс, изучение методов работы немецкой разведки. Аспирант откровенно издевается, еще немного и наружка готова проучить его, я с ними полностью солидарен. Зашел в гостиницу, наружка сдала его мне, он поднялся в номер, разделся, лег спать. Через полчаса снимаю наружку. Еще через десять минут на всякий случай, проверяю объекта — он оделся и выходит из номера. Лихорадочно набираю наружку, они с полпути мчатся в гостиницу. Чудом вылавливают его буквально у дверей гостиницы, ведут по городу, около Главпочты он осуществляет вброс открытки. Организуется выемка — обычная открытка с парой слов. Адрес отправляется в Центр — пусть определяют, дальше уже их работа.

Объект в номере, читает книгу, я также читаю, обстановка спокойная, вроде ничего выкидывать не собирается. Вдруг встает, что-то достает из сумки, заходит в туалетную, присаживается и засовывает руку с чем-то под ванну. Одевается и уходит. Сдаю его наружке, вызываю специалистов оперативно-технического отдела, входят в номер, проверяют, никаких закладок нет. Всего пять минут, аспирант спешно возвращается, сотрудники едва успевают выскочить из его номера.

Стук в дверь, открываю и выхожу, в номер впускать нельзя, он набит техникой.

«Расслабься, Аслан Ахмедов, начальник отделения наружки, это моя бригада работает». Заходит в номер, устало садится на кровать: «Заколебал твой аспирант, еще чуть-чуть и побьют его ребята, чересчур активный, видать не собирается в СССР работать».

Итак, целый месяц, прочел уйму книг, поправился. Аспирант уезжает, и я наконец возвращаюсь домой. За это время я изучил работу лучше, чем за год учебы.