Сергей Самсонов - Держаться за землю

— А брешь, что ли, вон? — кивнул Лютов за спину.

— А у тебя другие варианты? Я был бы рад, конечно, если бы вы сами по этой вот дорожке побежали, — признал Криницкий, неотрывно глядя Лютову в глаза, и такая глухая тоска и как будто бы даже омерзение к собственной жизни были в этом упорном, немигающем взгляде, что уж вот с кем бы Лютов ни за что не хотел поменяться местами. — Тогда б и овцы были целы, и я бы наверх доложил о вашем полном истреблении.

— А теперь что, — спросил Лютов скучно, — пошлешь своих мины вдоль речки снимать?

— А не было мин. Для чего? Чтоб контрольная группа твоя нарвалась и назад побежала? Там привязки мои, ориентиры для танков, и они никуда уж не денутся, сам понимаешь.

— То есть предлагаешь слово офицера? — бросил Лютов с расчетливым беспредельным презрением.

— А что, мало, что ли? — ответил Криницкий с болезненной усмешкой понимания. — Передвину свои железяки вплотную к промзоне, урежу́ разведвыходы… ну, короче, создам вам режим. Но это не гарантия, конечно, что уйдете отсюда вообще без потерь. Ну вы ведь и сами пойдете… Ну! Так?! Не по реке, так по шоссе, по оврагам на юго-восток.

«А под землей? На запад? Как считаешь, можем?» — смотрел на Криницкого как бы с веселым отчаянием, признавая: «Все так, вижу, что понимаешь, что деваться нам некуда», и за этой тоскливой усмешкой скрывал ползучее усилие понять: что тот видит еще? что под этим вот лбом? Скользит этот взгляд по поверхности салатовых карт или может пробиться и вглубь, снять с земли ее мягкую травянистую шкуру? А быть может, уже докопался до самой материнской породы, до скрываемой ею сквозной пустоты?

— …И будут потери, и бо́льшие, Витя. Вообще всю дорогу собою устелете. Как «грады» по открытой местности работают, ты знаешь. И я их не смогу остановить. Так что, может, давайте в режиме взаимных уступок? В режиме моей преступной халатности, а точнее, прямого предательства?

— А ты, значит, под суд?

— Это как посмотреть. Я же город возьму, освобожу его от вас.

— Ну а как же ты со своими решишь? Комбаты, комроты твои с тобою на одной волне? Воевать утомились и за мир во всем мире?

— У меня все комроты настроены… ну скажем так, патриотически. Или на это вот, — потер большим об указательный, — настроены. Так что деньги нужны. Не мне, — прямо аж простонал, обгоняя гримасу гадливого, презирающего узнавания, что должна была выдавиться, как он думал, на лютовской морде, — начштаба моему. И еще кой-кому понимающего, кого не могу использовать втемную. Триста тысяч зеленых. По-хорошему больше бы надо, только где вы возьмете.

— А эти где возьмем? У нас банкоматы в отключке. Золотишком берете? Обручальными кольцами там? — оскалился Лютов, отметив для себя, что почву для прорыва Криницкий давно уже начал готовить, иначе б о деньгах сейчас не говорил… Или тупо разводит? Не получилось выдавить их в реку — пришел работать голосом, глазами, протягивает бешеной собаке кусочек ароматной колбасы? Кто этот человек, Криницкий? А может, подполковник СБУ?

— Кончай дурку гнать. Мои генералы твоим атаманам давно уже толкают списанную технику вовсю. За гроши, по бартеру за уголек. Потому и начштаба мои слюни пускает, вся и разница только, что ему, кроме верности родине, предложить тебе нечего. Звоните в Луганск, звоните в Москву. В министерство финансов своей непризнанной республики… Ты в принципе ответь мне, в принципе. Сегодня проход этот есть, завтра мне его прикажут заминировать. Решайте, совет. А иначе наши руки никогда не высохнут от крови.

— Только ваши — от крови детей.

— А что ты хочешь от меня?! — откуда-то из самого нутра заныл Криницкий. — Судить меня хочешь? Ну осудил, а дальше что? Опять пошли обстрелы? До победного? Я свою половину пути, чтобы это закончить, прошел — теперь вы должны, вы! Что я могу еще?

— Ну либо крест сними, либо трусы надень, я так считаю.

— А ты, значит, будешь вот этих детишек перед собою выставлять и кричать на весь мир: «Мы святые»?!

— Скажи еще, мы их в заложники взяли. Отцы — своих детей, мужики — своих баб… То, что ты предлагаешь, это гибрид. А гибриды — вещь опасная.

— А что я должен, что?! Бригаду повернуть на Киев? Тогда бы я был для тебя человек?

— Тогда бы да, тогда б мы были братьями, — ответил Лютов, не шутя.

— Как ты это себе представляешь? Да у меня две трети личного состава — западенцы. Настрой соответствующий! И все — сопляки срочной службы, контрактники — название одно, и у каждого мать: как там ее сыночек? ну, живой?! И все они на мне! — Схватился за горло, натертое веревкой. — Отдать их тебе под покос? Другому генералу-мудаку, который их на фарш за сутки провернет? Или речь перед ними — что воюем тут сами с собой? Самому застрелиться — чистым стать наконец? Да я б давно уже, сто раз, если бы это что-то изменило. Но, блин, на мне не забуксует! Не будет меня — кто придет? Ну вот и получается гибрид. Такой гибрид, что, может, и не выйдет ничего. Я вот сейчас к тебе пришел — не знал, дойду ли. И не знаю, вернусь ли. В своей же бригаде, как Штирлиц. Блин, адъютант его превосходительства!.. Все, хватит на этом, местечко для суда неподходящее. Что вы ответите? Когда?