Юрий Тешкин - Полковник

— Понятно, что не самокат! — хмыкнул в трубку Сашка.

— Какой еще самокат? — удивился товарищ Мурасеев.

— Самокат? Да мне тут, Владимир Георгиевич, вспомнился наш послевоенный двор — у пацанов тогда ведь в основном самокаты были, редко-редко у кого велосипед-то…

— Да, тогда у нас действительно были в основном самокаты… Послушайте, Александр Иванович, а вам, собственно, сколько?

— Сорок восемь.

— Сорок восемь? Так мы с вами, можно сказать, одно поколение… послевоенное. Хорошо помним самокаты, помним фильм «Девушка моей мечты», а?

— Я про Тарзана больше вспоминаю…

— Ну как же, как же… Тарзан, Джейн, зловещие крики в джунглях… да-а… а вы случайно, Александр Иванович, в те добрые старые времена не любили меняться?

— Как меняться? В каком смысле?

— Ну как, как — вещами, конечно, я тебе — ножичек, допустим, а ты мне — фонарик… или наоборот…

— Не-е… что-то не припомню.

— Не припомните?

— Нет… точно нет.

— Н-ну что ж… тогда паша беседа на сегодня подошла к концу, желаю вам спокойного дежурства, а вам пора уже как будто сделать очередную передачу по трансляции, не так ли?

— Товарищ дежурный! Пройдитесь с собакой по периметру ограждений! — выкрикивает Сашка, потом зевая подводит будильник, вино допивает и ложится.

Поспать не удалось: ГАИ пригнало арестованную «Волгу». Расписываясь в специально только для арестованных машин журнале, инспектор ГАИ сказал: «Несколько сберкнижек обнаружили у автовладельца, несколько водительских прав на разные фамилии, ключей зажигания с десяток и два охотничьих ножа. Незарегистрированных. За неделю уже третий случай. Да-а… поперла сволота, всплывает…»

Когда они уехали, Сашка уже не смог уснуть, вышел и обошел несколько раз арестованную машину. Ярко-черная, вся в заграничных наклейках, всё заграничные ансамбли — БОНИ-ЭМ, АББА — белокурые шведы, синеватые негры… какой-то развращенной выглядела машина, он вспомнил свою Людку и сплюнул. Сашка решил обойти стоянку. Снег искрился в ярком освещении фонарей, что на двенадцати столбах окружали стоянку по всему периметру. Идет Сашка, снежок похрустывает, за ним из сумрака каркасов подглядывают машины разных марок. То там, то здесь сверкнет зрачком фары или полоской никеля. Смутно поблескивает в глубине какая-то неуверенная поверхность черного лака…

Пятого числа был день зарплаты. Общее собрание стоянки: четыре сторожа-приемщика, дворник Егорыч и начальник — товарищ Мурасеев. Полный состав.

— Я прошу вас, — говорил товарищ Мурасеев, — обратить серьезное внимание на собачек. Не подпускайте к ним никого, даже прежних владельцев, которые приходят их кормить. Чтобы они знали только вас. Второе: обязательно быть на работе опрятными, выбритыми и чтоб — ни грамма! Контингент у нас особый, вы знаете: кандидаты наук, доктора, ученые и так далее. А то вчера, Александр Иванович, признайтесь, ведь пропустили рюмочку на работе, а?

— Нет, — грубовато отвечал Сашка.

— Пропустил, пропустил, я ничего не хочу сказать, Александр Иванович у нас рабочий класс, надежный в этом плане человек… возможно, он сам и не принесет, а нальют ему, он и… так ведь? Какие еще будут вопросы?

— Как спецодеждой будете обеспечивать?

— Это больной вопрос, — всколыхнулся, вздыхая шумно, товарищ Мурасеев, — вы знаете, что была профсоюзная конференция, ставили этот вопрос, но в ВЦСПС нет такой должности, как ваша — сторожа-приемщика, — поэтому и ничем и не могут помочь вам даже в ВЦСПС. А так на складах все есть, и полушубки, и валенки, но-но-но… и еще раз — но. Мы же добровольное общество автовладельцев, куда ни придешь, везде тебе отказывают. Говорят, вы принадлежите автовладельцам, вот и спрашивайте с них.

— Но у нас ведь все же не частная лавочка!

— Правильно, не частная лавочка! — подхватил товарищ Мурасеев. — Но и не то, заметьте — типичное не то, что было у нас до сих пор везде! Абсолютно не то! Вот говорят — перестройка, перестройка, переход на хозрасчет, самофинансирование. Все теперь заговорили, а когда мы в одиночестве начинали — почему тогда никто не говорил?

— Время застоя было, — вспомнил Сашка газету.

— Правильно!

— Но инициативные люди были во все времена. Это мы, мы — инициативные люди — подгоняем обычно время, проториваем первые пути! Ведь если разобраться, все, что мы имеем, эти самые деньги автовладельцев, — это ведь не мифические какие-то там деньги, а самые настоящие, кровные, человеческие, так сказать. И очень по-умному надо ими распоряжаться. Тут вам семь раз отмерь — один отрежь! А то владелец вправе сказать: «Я плачу — будь добр, чтоб на сто процентов пошли они на разумное дело, а не на шаляй-валяй, как у нас принято!» И он будет прав, тысячу раз прав! Пора, давно пора кончать с расхлябанностью, с разгильдяйством, чтоб ни одна народная копейка — а автовладелец тоже народ, — так вот чтоб ни одна народная копейка не пропала, не исчезла, как сплошь и рядом мы видим. В повсеместном равнодушии б не исчезла, в этом — «моя хата с краю». Нет-нет, надо с этим кончать. Наша стоянка еще в годы застоя, как вы тут правильно заметили, была первым ростком, первой ячейкой нового экономического порядка. За нашей стоянкой, товарищи, потянулись, образовались еще семнадцать. Ну а сейчас, понятно, речь идет о создании комбината гаражно-технического обслуживания, который бы объединил все семнадцать платных стоянок нашей области. Вот так, товарищи.