Наталья Нестерова - Дом учителя [litres]

– Зелененькая? – спросил Илья Ильич.

– Почему зелененькая? – Анна Аркадьевна растерялась, не поняв юмора.

Муж и в ус не дул.

– Инопланетяне – это зеленые человечки.

– Очень остроумно, но мне сейчас не до смеха. Любаня, почему ты назвала ее инопланетянкой?

– Она такая… – дочь не находила слов. – Сами увидите.

Раздался звонок сотового телефона Анны Аркадьевны – сын.

– Мам, я забыл сказать, что приведу сегодня вечером Ванька.

– Кого? – не поняла Анна Аркадьевна.

Было плохо слышно, мешал грохот метро.

– Поезд подходит. Пока!

– Он пригласил еще и Ванька. Ивана Козлова, что ли? В качестве поддержки? Ему требуется поддержка?

– Не, – сказала Любаня, – он свою девушку зовет Ванёк. А вообще-то она Ивана.

– Нас ждет вечер накануне Иваны Купалы, – продолжал веселиться Илья Ильич.

– У меня такое впечатление, – раздраженно сказала Анна Аркадьевна, – что заяви сын, что приведет в дом собаку, ты реагировал бы серьезнее.

– Конечно, – легко согласился Илья Ильич. – Заведут собаку и на нас свалят ее кормление и выгуливание. А девушку выгуливать не надо. Или эту надо, Любаня?

– Опаздываю, до вечера! – поспешила на выход дочь. – Мама, не волнуйся, Ивана – классная девушка, большой души человек, если терпит нашего Лёньку.

У Анны Аркадьевны осталось еще много вопросов, но в прихожей она только и успела спросить:

– Лёня с Ваньком, то есть с Иваной, здесь собираются жить?

– Не думаю. Ивана квартиру снимает.

– Значит, не москвичка.

– У нее отец или болгарин, или серб, что-то в этом роде. Пока! – чмокнула Любаня маму в щеку.

Анна Аркадьевна вернулась на кухню и подвела первые итоги. У мужа был библиотечный день, сегодня он работал дома.

Не москвичка, наполовину иностранка, снимает квартиру. Либо неплохо зарабатывает, либо родители помогают. У Лёни не ахти какая зарплата плюс гонорары со съемок в массовках. Материально участвовать в оплате квартиры он точно никак не может, а быть содержантом – это недостойно. Им придется сыну помогать?

– Перебьется, – сказал Илья Ильич. – Пусть идет вагоны разгружать, здоровый лоб. Давай еще чайку заварим? И я не наелся. Лёнька слопал всю яичницу, а я только канцерогены со сковородки соскребал.

– У вас были одинаковые порции, и ты обожаешь пригоревшие корочки. Возьми в холодильнике сыр и колбасу, сделай бутерброды. И хватит к сыну придираться! Если бы Любаня вздумала замуж выходить, ты заставил бы меня собрать полное досье на всех родственников жениха и вынудил их сдать анализы на наследственные заболевания.

– Правильно! Она ведь девочка!

Анна Аркадьевна знала и видела, что в других семьях отцы тоже плохо уживаются со взрослыми сыновьями. Говорится: две хозяйки одну кухню не поделят. Анна Аркадьевна с великой радостью уступила бы свое место на кухне. Отцы любят сыновей, а те почитают отцов, и при этом им тесно под одной крышей. Наверное, в этом есть что-то биологическое: самец подрос и должен уйти из гнезда, строить собственное.

Илья Ильич постоянно указывал Лёне на недостатки, которые, конечно, имелись, но не трагические и не стоящие того, чтобы вызывать у сына раздражение. Лёня без царя в голове, он не разбирается в политике, он не читал Короленко, он путает бритвенные станки в ванной и хватает отцовские чистые носки с веревки.

– Ну и что, что все они черные? Мои в рубчик, а твои гладкие. Трудно запомнить? Человек, который не в состоянии запомнить элементарного, вряд ли способен чего-то добиться в жизни.

Лёня в долгу не оставался. Якобы согласно кивал и цитировал фразу из фильма «Кин-дза-дза»:

– Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет и цели.

Это была любимая картина Ильи Ильича, и он с ходу обзывал сына пацаком, говорил, что ему надо носить колокольчик в носу.

Если бы, не приведи господи, Лёня заболел и ему понадобилась бы почка, Илья Ильич без секунды сомнения потребовал бы, чтобы у него вырезали обе почки, чтоб наверняка, с запасом, а он свое отжил. Почек ему не жалко, а носков жалко!

Однажды Анна Аркадьевна поделилась с мужем своей мечтой. Большой-большой дом, и все они живут вместе: Любаня с мужем и детьми, Лёня с женой и детьми – одна большая семья, дом, полный внуков и любви.

– Это будет большой романтический, – начал улыбаясь и закончил со страшной гримасой Илья Ильич, – сумасшедший дом. Аня, ты слишком привязана к детям! Особенно к Лёньке. Мой мальчик, пора вставать , – передразнил он, – ты опять опоздаешь в институт. Мальчик давно мужик, на нем пахать и пахать. То есть ему пахать, а не шляться по ночным клубам.